3 Интернационалисты Том 1

на работах. Было решено надзор за военнопленными, работавшими на железных дорогах, возложить на железнодорожную жандармскую полицию. Военное же министерство с целью подавления выступлений военнопленных разрешило губернским властям и органам полиции налагать на бастовавших административные взыскания вплоть до ареста. Кроме того, различными служебными инстанциями был издан ряд циркуляров об усилении надзора за военнопленными, о полной их изоляции от населения России. Но эти меры желаемых результатов не дали.

Напротив, с осени 1915 г. в борьбу включились военнопленные, переданные частным промышленным предприятиям. 1 (14) октября 1915 г. бросила работу . партия военнопленных, занятая в лесничестве, принадлежавшем Старо-Лялинскому заводу на Урале. Произошло столкновение со стражниками. Активные участники выступления М. Шнейдер, В. Мазурик, Ф. Гениш были арестованы110. Вспоминая о пребывании в казалинском лагере, Э. Хорти, венгерский профсоюзный деятель, сообщал, что военнопленные уже «осенью 1915 г. стали отказываться от выхода на работу» 111. Волнение, возникшее в лагере 28 октября (10 ноября), было подавлено силой оружия. Объясняя его причины, начальник Туркестанского военного округа писал в Военное министерство, что «многие военнопленные всегда старались уклоняться от работ» 112. В начале 1916 г. бастовали военнопленные на заводе в Сарапуле, в шахтах Экибастуза и т. д.

Если первые выступления военнопленных солдат носили нередко характер стихийных отказов от работы, вызванных отчасти и шовинистической пропагандой офицеров, и слухами о возможных после возвращения из плена репрессиях, и требованием соблюдать Гаагскую конвенцию, запрещавшую труд на предприятиях, выпускающих военную продукцию, то зимой 1915/16 г. движение военнопленных приобретает более организованный характер; становятся все более заметными элементы антивоенной направленности и пролетарской солидарности.Военнопленные, во главе которых стояли венгры (Донсай, Сендери, Кирош, Лукач и др.), участвовали в январе 1916 г. в забастовке рабочих металлургического завода в Таганроге113. 7 (20) апреля 1916 г. пермский губернатор доложил Департаменту полиции, что на Старо-Лялинском заводе «военнопленные в числе 200 человек, подстрекаемые кем-то, бросают работу». В ходе расследования выяснилась причастность к выступлению рабочего завода А. В. Зубкова, советовавшего военнопленным «предъявить требования об увеличении поденной платы и улучшении пищи» ш. Стачку 300 военно-

110 ЦГАОР СССР, ф. ДП, 2-е дел-во, 1915 г., д. 216, лл. 10—11.

111 «Венгерские интернационалисты...», стр. 26.

112 ЦГДОР СССР, ф. ДП, 4-е дел-во, 1914 г., д. 141, ч. 69, л. 7.

113 Н. Ä. Попов. Революционные выступления..., стр. 78. Iй ЦГАОР СССР, ф. ДП, 4-е дел-во, 1917 г., д. 50, ч. 7, л. 74.

41

пленных-рабочих на заводе в Гусь-Хрустальном возглавляла революционно  настроенная  группа,   вскоре  арестованная  полициейП5. По сообщению полиции, 19 военнопленных — чехов и словаков, находившихся в экономии братьев Бобринских в Чигиринском уезде Харьковской губернии, 18 апреля (1 мая) 1916 г. «уклонились от работ, считая этот день Первым мая (по новому стилю) —праздником рабочих»116. За верность международной солидарности все участники стачки находились семь суток под ) арестом.  Однако  репрессии не пугали забастовщиков. (В мае | 1916 г. произошла заранее подготовленная стачка 129 военно-) пленных, занятых на погрузке угля в Мариупольском порту. Три ее  организатора были преданы военно-полевому суду,  а все остальные участники отправлены в распоряжение исправников Бахмутского, Славяносербского и Верхнеднепровского уездов.

Большое воздействие на рост политической активности военнопленных оказали стачки местных рабочих. Так, например, более 1600 пленных явились свидетелями забастовки 7 тыс. рабочих Днепровского металлургического завода в Екатеринославской губернии, которые в течение апреля 1916 г. отстаивали требование об увеличении расценок и победили. В конце мая 500 военнопленных, доставленных на этот завод, «категорически, — как подчеркивалось в записке Военного министерства, — отказались работать, почему пришлось всю партию отправить с завода»117. ' Не осталась бесследной для военнопленных, работавших на шахтах, всеобщая стачка в ..Шебалино-Горловском районе (Донбасс) в апреле—мае 1916 г., /забастовки на заводах Урала. Именно после ряда забастовок русских рабочих Усть-Катавского завода выступили и военнопленные. Только после того как полиция арестовала 129 бастовавших военнопленных и пригрозила им судом, они возобновили работу 118.

В министерства — военное, торговли и промышленности, земледелия, внутренних дел — все чаще стали поступать сообщения о волнениях и стачках военнопленных. Губернаторы докладывали, что «случаи самовольного ухода военнопленных с работ стали учащаться» 119. В царских канцеляриях заговорили о забастовках пленных как явлении, совершенно недопустимом «с точки зрения авторитета государственной власти» т. Вопрос о борьбе с выступлениями военнопленных был обсужден на совещании губернаторов, созванном в конце апреля 1916 г. председателем Совета министров Б. В. Штюрмером. Все губернаторы утверждали, что «военнопленные предъявляют во многих случаях незаконные тре-

us Н. А. Попов. Революционные выступления..., стр. 78. "б ЦГАОР СССР, ф. 110, оп. 3, д. 4051 (россыпь).

117 ЦГВИА, ф. 1606, оп. 2, д. 1065, л. 78.

118 ЦГАОР СССР, ф. 110, оп. 3, д. 21, л. 456.

119 Там же, д. 4051 (россыпь).

120 ЦГВИА, ф. 369, оп. 9, д. 9, л. 2,

42

Братание на фронте

бования и отказываются от работ»121 и что отказ — «явление заурядное» т. Единственной причиной этого была признана недостаточность мер наказания. Штюрмер доложил Николаю II, что совещание высказалось за применение к стачечникам из среды военнопленных «строжайших карательных мер» 123. 26 мая (8 июня) 1916 г. МВД, предоставив губернаторам право наказывать пленных тюремным заключением до трех месяцев, указывало, что «должны быть беззамедлительно приняты самые решительные меры к прекращению самовольного ухода и отказа военнопленных от работ» 124. ГУГШ дало указание военачальникам оказывать гражданским властям содействие в подавлении выступлений военнопленных125. Генштаб настаивал на строгом соблюдении обособленного казарменного размещения военнопленных на работах12а.

Революционное движение в стране, расшатывая самодержавный строй, делало недостаточно эффективным и существовавший режим содержания военнопленных. Уже в 1915 г. МВД обращало внимание губернаторов на то, что военнопленные находятся в по-

121 «Русское слово», 11 (24) .VI 1916.

152 «Красный архив», 1929,'№ 33, стр. 156.

ш Там же, стр. 148.

126 ЦГВИА, ф. 369, оп. 9, д. 9, л. 4. 126 Там же.

43

стоянном общении с местным населением 127. Между российскими трудящимися и их зарубежными братьями по классу, несмотря на все запреты, языковую разобщенность, устанавливались дружественные связи. Так, начальник Ярославского губернского жандармского управления донес 5 (18) мая 1916 г: Департаменту полиции, что проживавшие в Солигаличе поляки-военнопленные «пользовались почти полной свободой, имели возможность вести агитацию среди соприкасавшихся с ними русских чинов» 128. Помощник начальника Харьковского губернского жандармского управления по Изюмскому уезду сообщал 5 (18) июля 1916 г., что заводская полиция заводов Краматорского металлургического общества не следит за военнопленными, которые «посещали квартиры рабочих этих заводов, заводили знакомства.., пользовались полной свободой» 129.

Передовые рабочие России настойчиво проводили в жизнь лозунг партии большевиков о братании с рабочими-военнопленными, видели в них братьев по классу и союзников по борьбе. Рассказывая о работе пленных на строительстве железной дороги Данилов—Буй, ветеран венгерского рабочего движения Р. Гара-шин подчеркивал: «Лагерная жизнь и жестокость охранников смягчались только дружелюбием и сочувствием, с которыми относились к нам русские рабочие и инженеры» 13°. Вспоминая о работе в одной из типографий Киева, словак И. Лобуда отмечал, что он и его товарищи политически воспитывались российскими пролетариями, работавшими вместе с ними ш.

I Российские трудящиеся активно поддерживали справедливую борьбу военнопленных против рабских условий труда. Когда власти учинили расправу над военнопленными, работавшими на Софийском руднике в Донбассе, все горняки в знак протеста провели стачку солидарности. Осенью 1916 г. рабочие-военнопленные участвовали в забастовке текстильщиков Рождественской мануфактуры Берга в Твери. Военнопленные во главе с венгром Гол-лендером во время стачки поддерживали связь с большевиками. «Это было первое выступление, — вспоминал Голлендер, — когда мы шли вместе с русскими рабочими» 132. Рабочих Рождественской мануфактуры поддержали стачкой солидарности ткачи фабрики Морозовых. Больше недели продолжалась борьба за увеличение заработной платы. Владелец закрыл предприятие и уволил всех рабочих. Голлендер, Гросс, Фидлер и другие военнопленные — активные участники стачки — были арестованы. Во время

127 ЦГАОР СССР, ф. ДП, Особый отдел, 1916 г., д. 329, ч. 1, л. 267.

128 Там же, л. 118.

129 Там же, л. 221.

130 «Венгерские интернационалисты...», стр. 24U.

131 «Былые походы». М., 1961, стр. 73—74. _ /„„,„,. >32 Центральный   государственный   архив   Советской   Армии   (далее -

ЦГАСА), ф. 28361, оп. 3, д. 370, л. 3.

44

забастовки шахтеров Кадиевского рудника на работу не вышли и военнопленные. Их представители входили в образованный большевиками стачечный комитет. В большевистской организации на Днепровском заводе работал военнопленный солдат австро-венгерской армии Ф. В. Карабец 133. Немецкий военнопленный, социал-демократ с 1910 г. О. Мориц, работавший летом 1916 г. формовщиком на Кыштымском заводе, помогал в печатании и распространении большевистских листовок, вместе с русскими революционными рабочими вел среди военнопленных антивоенную агитацию. В результате все рабочие завода участвовали в забастовках 134.

В 1916 г. стачки и волнения военнопленных приобрели широкий размах. Прошли забастовки на Надеждинском заводе, на торфоразработках во Владимирской губернии, в лагерях Красноярска и Сретенска, на строительстве железной дороги Данилов—Буй, на ситценабивной фабрике в Оханске, в помещичьих экономиях Волчанского уезда Харьковской губернии и др.135 Лишь в одной Московской губернии зимой 1916/17 г. было проведено не менее семи стачек военнопленных136. В лагерях, на работах, везде, где концентрировались крупные контингенты военнопленных, происходила постепенная организационная консолидация единомышленников. В донесении начальника Ярославского губернского жандармского управления в Департамент полиции от 5 (18) мая 1916 г. отмечалось, что военнопленные «группируются по политическим партиям, а не по вероисповеданию или национальности» 137. В лагерях оказалось немало революционных социал-демократов, отправленных на фронт за их «неблагонадежность». Пребывание в России, общение с передовыми русскими рабочими и установление связей с большевиками помогло им осознать свои задачи в плену. Среди военнопленных начинают возникать революционные группы.

Одна из первых подпольных антивоенных групп возникла в мае 1915 г. в лагере военнопленных в Ташкенте. Ее организатором явился венгерский рабочий, социал-демократ с 1899 г. Я. Ивани. При помощи солдат из охраны лагеря члены группы получали революционную литературу, разъясняли военнопленным грабительский характер войны. За организацию антивоенного собрания Я. Ивани был арестован и несколько месяцев сидел в тюрьме в Оренбурге138. Интернациональная революционная группа стала действовать в первой половине 1916 г. в томском

133 ЦГАОР СССР, ф. ДП, Особый отдел, 1916 г., д. 5, ч. 22, л. 4. 131 «Поворот мирового значения. Воспоминания немцев — участников Великой Октябрьской социалистической революции». М., 1964, стр. 135.

135 ЦГАОР СССР. ф. ДП, Особый отдел, 1916 г., д. 329, ч. 1, лл. 71, 237; ф. НО, он. 3, д. 1065, л. 156 и др.; ЦГВИА, ф. 1606, оп. 2, д. 1065, л. 156.

136 А. X, К л е в а н с к и й. Военнопленные Центральных держав..., стр. 33.

137 ЦГАОР СССР, ф. ДП, Особый отдел, 1916 г., д. 329, ч. 2, л. 118.

138 ЦГАСА, ф. 28361, оп. 3, д. 403, л. 5; д. 404, лл. 2-3.

45

лагере военнопленных. Ее организаторами были венгры Ф. Мюн-иих и К. Рейнер, немец М. Юнг и другие левые социал-демократы. В лагерь начала нелегально поступать социалистическая литература, которая переводилась и изучалась. Группа выпускала рукописную газету и распространяла ее среди военнопленных. Связи с большевиками имели и члены революционной группы военнопленных в Иркутске во главе с немецкими социал-демократами А. Штиллером и И. Шнейдером. Они вели антивоенную пропаганду среди военнопленных, работавших на предприятиях в предместьях — Глазкове и Знаменском. Интернациональный социал-демократический кружок действовал в песчанском лагере военнопленных. Через рабочего из Будапешта Ф. Штейнгардта кружок был связан с ссыльными рабочими-большевиками т.

Интернациональные связи были сильны между военнопленными красноярского лагеря, среди которых было несколько сот человек, принадлежавших к немецкой, австрийской, венгерской, чешской, польской и румынской социал-демократии, и русскими рабочими. Революционная группа этого лагеря во главе с немецким солдатом социал-демократом Г. Кольгофом установила через рабочих строительной команды связь с местными активистами из страховых касс и большевиками140. Подпольные революционные группы и кружки действовали среди военнопленных на Надеждинском заводе во главе с Т. Самуэли, в омском лагере военнопленных во главе,с К. Лигети, в Оренбурге, Крас-! иоярске, Курске, Твери и т. д.(В Донбассе, в районе Макеевки, I возникли две революционные группы — немецкая и австрийская, | насчитывавшие перед Февральской революцией около 40 чле-| нов ш. Информируя в декабре 1916 г. В. И. Ленина о партийной работе в Донбассе, Бюро ЦК РСДРП, в частности, сообщило: «В районе много военнопленных-рабочих (австрийцев). Отношение между ними и рабочими самое лучшее. Военнопленные организуются и стараются примкнуть к нашим организациям»ш. Участие иностранных трудящихся в 1915—1916 гг. в борьбе российских рабочих и крестьян против войны, эксплуатации и политического бесправия создавало реальные предпосылки вовлечения их в интернациональную политическую армию назревавшей в России революции.

139 А. А. Мюллер. В пламени революции (1917—1920 гг.). Воспоминания. Иркутск, 1957, стр. 19—20.

140 С. Штригниц. Из истории революционного движения среди немецких военнопленных в России накануне Октябрьской революции. — «Интернационалисты в боях за власть Советов». М., 1965. стр. 95, 97—98.

141 «Седьмая (Апрельская) Всероссийская конференция РСДРП (б). Протоколы». М., 1958, стр. 160.

142 А. Шляпников. Канун семнадцатого года, ч. II. М.—Л., 1923, стр. 39—40.

ГЛАВА   2

РАЗВИТИЕ

ИНТЕРНАЦИОНАЛИСТСКОГО ДВИЖЕНИЯ В ФЕВРАЛЕ-ОКТЯБРЕ 1917 г.

1. Февральская революция

и временное население России

Многомиллионная масса военных и гражданских пленных, беженцев и отходников — многообразная по национальному и социальному составу, политическим и религиозным убеждениям, культуре, воспитанию и традициям, правовому положению и по обстоятельствам, приведшим отдельные ее группы в Россию, — стала свидетельницей, а в части своей и участницей великих событий, предопределивших исторические судьбы современного мира. Непосредственное начало этим событиям положило низвержение самодержавия, победа Февральской буржуазно-демократической революции в России.

Расстановка классовых сил, создавшаяся в ходе революции, привела к своеобразному переплетению двух властей — буржуазной власти Временного правительства и власти трудящихся — Советов рабочих и солдатских депутатов. Преобладание в Советах сначала представителей соглашательских иартий — меньшевиков, социалистов-революционеров (эсеров) и т. д. — помогло укрепиться Временному правительству, продолжавшему проводить империалистическую, антинародную политику. Вместе с тем буржуазия была вынуждена временно примириться с существованием Советов, с выходом партии большевиков из подполья, с широкой политической активностью масс. Массовое революционное движение народов России за мир, хлеб и социализм стало оказывать все более заметное влияние и на иностранных рабочих и крестьян из временного зарубежного населения России. Польские рабочие Петрограда, собравшиеся 1 (14) марта в клубе «Про-меиь» но случаю Февральской революции, в приветствии Петро-

47

градскому Совету рабочих и солдатских депутатов писали: «Мы всегда шли с вами рука об руку в борьбе против нашего общего врага — царского правительства, оплота всеобщей реакции. Мы приложим все свои силы, чтобы вместе с вами довести до победного конца начатое дело свержения ненавистного самодержавия. Пусть ваша победа проложит пролетариату всех стран дорогу к решительному бою возрожденного Интернационала с капитализмом, который толкнул народы на теперешнюю кровавую резню...» 1 Содержание этого первого документа, которым польские рабочие в России откликнулись на революцию, показало высокую политическую сознательность широких кругов польских рабочих-беженцев, в среде которых вели систематическую работу тесно связанные с большевиками польские социал-демократы, а также деятели Польской социалистической партии-левицы (ППС-левицы). Такой зрелости нельзя было ожидать ни от отходников из стран Востока, ни от военнопленных, в массе своей вплоть до Февральской революции почти не имевших связей с российскими революционными организациями.

I Военнопленные выражали прежде всего свою радость по поводу свержения царя, установления республики и завоевания российскими трудящимися демократических свобод. 17 (30) марта группа пленных австрийских социал-демократов приветствовала в лице Киевского Совета рабочих депутатов «Российскую социал-демократическую организацию с восстановлением свободного строя и низвержением монархического режима»2. 27 марта (9 апреля) чехословацкие военнопленные на митинге в Киеве приветствовали Петроградский, Московский и Киевский Советы «с установлением в России демократического строя»3. Группа германских военнопленных выражала в обращении к социал-демократической фракции Государственной думы «свои симпатии нарождению республики в России» 4. Социалистические элементы из среды военнопленных, обращаясь к российской социал-демократии, просили помощи в создании партийных, профессиональных и просветительных организаций, издании газет для военнопленных на их родных языках.

Большинство военнопленных и отходников, как и многие беженцы, радуясь ликвидации царизма, надеялось, что вслед за тем последует сравнительно скорое окончание войны, а еще до того наступит существенное улучшение их материального и правового положенрш. Они ожидали соответствующих действий от Временного правительства и от Советов. Эти иллюзии подогре

1 «Promien» (Petrograd), 31.111 (13.IV) 1917.

2 «Борьба за власть Советов на Киевщине». Киев, 1957, стр. 22—23.

3 Государственный архив Октябрьской революции и социалистического строительства Московской области (Далее — ГАОРСС МО), ф. 66, оп. 3, д. 1185, л. 2.

4 «Работница», 1917, № 4, стр. 6.

48

вались русской буржуазной и правосоциалистической печатью, не скупившейся на гневные слова по поводу страданий беженцев, отходников и военнопленных при царизме. Однако Временное правительство стремилось сохранить без изменений положение как военнопленных, так и других категорий временного населения России. По отношению к военнопленным, подчеркивалось в указаниях Временного правительства местным властям, «все... распоряжения старого правительства остаются в силе»5. Еще 30 марта (12 апреля) 1917 г., а затем повторно 18 апреля (1 мая) министр внутренних дел А. Никитин распорядился усилить охрану военнопленных и учредить особую стражу за счет средств, удерживаемых с них самих6.

В ответ на массовые требования о предоставлении военнопленным политических прав и свобод ГУГШ 4 (17) апреля 1917 г. в специальном письме в ЦИК Советов рабочих и солдатских депутатов предупреждал, что «предоставленная военнослужащим   свобода   собраний,   безусловно,   не   распространяется на военнопленных чинов неприятельских армий, так как они не являются полноправными гражданами России, а ее пленниками и как таковые не могут быть причастны к благам свободы, завоеванной гражданами России» 1. 9 (22) апреля последовал приказ военного министра А. И. Гучкова, в котором сообщалось, что военнопленные в ряде обращений к правительству и общественным организациям просят о переустройстве их внутреннего быта и о предоставлении им нрава свободного передвижения, собраний и организаций. В приказе подчеркивалось, что это «такие требования, которые противоречат самому понятию состояния плена», и предлагалось «лицам и учреждениям, ведающим военнопленными, объяснить последним всю невыполнимость их стремления и потребовать от них беспрекословного повиновения   всем   распоряжениям   поставленных   над   ними властей» 8.

Новые власти чутко прислушивались к жалобам промышленников на военнопленных, которые «своевольничают», «предъявляют непомерные требования в отношении содержания, пищи, не подчиняются установленным правилам, отказываются от работ», «пытаются примкнуть к теперешнему политическому и социальному движению» и, минуя администрацию, устанавливают связь с местными общественными организациями 9. 19 апреля (2 мая) А. И. Гучков отдает распоряжение: «Всех бунтующих

5 оп^дРС5ШННлЫ*8аРХИВ Свердловской облас™ (Далее-ГАСв.0), ф. 72,

- li0^0 М0' *■ 176' оп-    Д- 68, л. 519. • ЦГАОР СССР, ф. 1235, оп. 78, д. 84 л 4 ГАОРСС МО, ф* 176, од. 1, д. 68, л 141

5™2'9Ф32,18437' * 439' Л 2; ЦГА°Р СССР' * Ш' оп- 2- Д- 544,

4   Заказ М 294

49

пленных немедленно направлять в ближайшие лагеря, где применять к ним суровый режим и строгие наказания» 10._)Во исполнение этого приказа, к примеру, пирятинский уездный комиссар распорядился всех военнопленных, уклоняющихся от работ, «подвергать самым жестоким наказаниям и затем назначать на самые тяжелые работы», создать немедленно «карательные отряды из милиционеров, которые должпы выезжать в те экономии и крестьянские хозяйства, где военнопленные отказываются работать, и там поступать с такими военнопленными строго, смело, не останавливаясь и перед нагайками» п. Однако, как вынужден был признать А. Никитин, эти меры не дали результатов, тем более что вместо разогнанной революцией полиции военнопленных в ряде мест охраняла добровольческая милиция.

/ В защиту военнопленных решительно выступил революционный авангард российского рабочего класса. Бюро ЦК РСДРП (б) в конце марта обратилось в Исполком Петроградского Совета с предложением немедленно начать расследование положения военнопленных и облегчить их участьл В обращении указывалось, что «всякий шаг, способствующий восстановлению взаимного доверия между рабочей демократией воюющих держав, ускоряет наступление часа мирных переговоров и что подобная мера, направленная к облегчению участи военнопленных, явилась бы достойнейшим шагом новой демократической России, покончившей с варварскими традициями России времен царского самодержавия, и перед лицом всего мира показала бы пример высокой человечности, на которую способна только революционная рабочая и крестьянская демократия» 12. Однако это предложение было похоронено в комиссиях и отделах эсеро-меньше-вистским большинством Совета. (Тогда 30 мая (12 июня) орган ЦК РСДРП (б) журнал «Работница» публикует статью члена ЦК А. М. Коллонтай «Военнопленные солдаты — наши братья». В ней отмечалось, что за два с половиной месяца, прошедшие после свержения самодержавия, еще ничего не сделано для действительного облегчения участи пленных солдат. Поэтому долг передовых рабочих и работниц России взять на себя заботу о военнопленных. «Пусть буржуазия, — писала А. М. Коллонтай,— пусть военные власти поднимают крик о том, что но время теперь думать о пленных, когда в самой России голод, разруха хозяйства. Мы ответим, что этой заботой о пленных товарищах мы показываем капиталистам-империалистам, что мы не можем, не хотим быть заодно с их гнусной политикой насилия и военного самоуправства...» 13

10 ГАОРСС МО, ф. 176, on. 1, д. 68, л. 157.

11 «Пролетарии» (Харьков), 26.V (8.VI) 1917.

12 «Правда», 3 (16).VI 1917.

13 «Работница», 1917, № 4, стр. 5—6.

5Q

А. М. Коллонтай

В июне «Правда» публикует новую статью А. М. Коллонтай, призывающую   партийные организации и местные Советы самостоятельно начать     расследование     положения военнопленных, а собранный   материал   широко   освещать в печати. «Правда»   призывала   советы вмешаться в отношение военных властей к пленным, потребовать прекращения  произвола,  добиться, чтобы пленных не назначали на  изнурительные   и   непосильные   работы, чтобы они не гибли от голода, истощения и цинги, отстоять их право получать вести с родины и трудовые гроши,   посылаемые   им   родными. Газета предлагала организовать регулярную доставку пленным социалистической литературы и наладить издание   специальной   газеты с их

участием. «Пребывание в России сотен тысяч пролетариев из Центральных держав, — указывалось в статье, — надо нам использовать для того, чтобы укрепить с ними нашу мировую, партийную связь, чтобы дать окрепнуть чувству рабочей солидарности, нашего единства против общих врагов — империалистов всех стран. Русские рабочие и работницы должны показать на деле, что им одинаково ненавистно насилие, гнет, жестокость — от кого бы оно ни исходило: от германского ли генерала, от слуги ли Временного правительства» м.

| Между тем в первой половине 1917 г. количество занятых", на различных работах военнопленных превышало 1,5 млн. человек. При этом в четырех основных каменноугольных бассейнах страны — Донецком, Уральском, Подмосковном и Западносибирском— военнопленные составляли в среднем около 27% всех рабочих, в металлургической промышленности Юга России — около 26 %, в железорудной — около 60 %, в горнозаводской промышленности Урала — почти 30%. По неполным данным анкеты Особого совещания по обороне, военнопленные в 1917 г. составляли более 10% рабочих даже на предприятиях, непосредственно работавших на войну 15.

1{ «Правда», 3 (16) .VI 1917.

15 ЦГВИА, ф. 1354, оп. 3, д. 575, лл. 1, 4, 30; ф. 2003, оп. 2, д. 550, лл. 17, 18, 58; «Статистика труда», 1918, № 2-3, стр. 31—32; «Материалы к учету рабочего состава и рабочего рынка», вып. II. Пг., 1917, стр. 18, 22, 23, 28, 48. 66, 116, 120, 121, 124; А. Ра шин. Формирование рабочего класса России. М., 1958. стр. 31; «Вопросы истории», 1960, № 10, стр. 94—95.

4*

51

Советы, профессиональные союзы и другие рабочие организации России решительно требовали улучшения содержания и условий труда военнопленных. Нередко, минуя местные военные власти, они привлекали пленных к участию в политических митингах и манифестациях, вмешивались во внутренний распорядок лагерей, контролировали использование военнопленных на работах и т. д.

Подняв свой голос в защиту военнопленных, рабочий класс России начал борьбу и за улучшение положения рабочих-отходников, которые, по выражению одного из членов комиссии, обследовавшей заводы Урала, «были более опутаны контрактами, чем военнопленные своим пленением» 16. Разжигая национальную рознь, используя религиозные предрассудки, труднопреодолимые языковые преграды, применяя репрессии к одним и подкупая других, предприниматели при поддержке властей стремились противопоставить иностранных трудящихся друг другу и предотвратить их совместные выступления. Одновременно предприниматели встречали каждое требование местных рабочих угрозами или отправить их на фронт, или заменить военнопленными и отходниками.

Гнев сотен тысяч российских пролетариев, лишившихся работы из-за саботажа предпринимателей, решивших летом 1917 г. массовым закрытием предприятий подорвать революционную энергию пролетариата, капиталисты стремились также направить против военнопленных и иностранных отходников, якобы повинных в возраставшей в 1917 г. безработице.

Разоблачая маневры предпринимателей, большевистская печать еще в марте 1917 г. призвала потребовать распространения законодательной охраны труда на ввозных рабочих и военнопленных, чтобы «превратить их из вынужденных конкурентов русских, рабочих в товарищей по общей борьбе» 11. В апреле 1917 г. Всероссийское совещание Советов приняло специальную резолюцию. В ней выдвигались требования прекращения ввоза восточных рабочих, привлечения к ответственности виновных за преступления, совершенные против них, пересмотра кабальных контрактов, распространения иа эти категории трудящихся законов об охране труда и содействия возвращению на родину тем из них, которые не желают оставаться в России. Резолюция рекомендовала «товарищам на местах привлекать к участию в рабочих организациях, особенно в профессиональных союзах, ввозных рабочих, а также озаботиться изданием соответствующей агитационной литературы на языках ввозных рабочих» 18.

16 «Рабочий класс Урала в годы войны и революции в документах и материалах», т. I. Свердловск, 1927, стр. 14.

17 «Социал-демократ» (Москва), 8 (21).III. 1917.

18 «Всероссийское совещание Советов рабочих и солдатских депутатов». М.—Л, 1927, стр. 302.

52