Tuesday, June 17, 2014

1 Интернационалисты Том 1

Интернационалисты
ТРУДЯЩИЕСЯ ЗАРУБЕЖНЫХ СТРАН —
УЧАСТНИКИ БОРЬБЫ ЗА ВЛАСТЬ СОВЕТОВ

ИЗДАТЕЛЬСТВО «НАУКА» Москва 1967











л.
РЕДАКЦИОННАЯ  КОЛЛЕГИЯ: А. Я. МАНУСЕВИЧ (отв. ред.) М. А. БИРМАН, А. X. КЛЕВАНСКИЙ И. А. ХРЕНОВ

1—6—3
75—1967-И
ВВЕДЕНИЕ
Интернационалисты. ..
В годы борьбы за утверждение Советской власти это слово наряду со своим обычным политическим значением приобрело и более узкий смысл. На страницах большевистской печати, в речах большевистских ораторов, среди бойцов Красной Армии интернационалистами звали тех товарищей по борьбе, кто, хотя родился и вырос за рубежами России,"но, оказавшись на ее земле, не остался в стороне от разворачивавшихся всемирно-исторических событий; тех, кого правильно понятая общность классовых интересов, готовность к 'служению высоким идеалам мира, свободы, демократии, социализма побудили занять место в рядах российского революционного пролетариата и вместе с ним отстаивать и укреплять дело Великой Октябрьской социалистической революции.
Интернационалисты.
Они вышли из разноплеменной многомиллионной массы, которую обстоятельства первой мировой войны привели на полыхавшую огнем революции землю России. Они говорили на разных языках, различны были исторические судьбы их народов, у них были разные привычки и традиции, они принадлежали к различным социальным слоям и политическим течениям.
Одни из них переступили границы России в составе армий враждебной империалистической коалиции; другие — в рядах войск интервентов; третьи искали в глубине страны спасения от бедствий войны; четвертые пришли, чтобы продать свой труд... Военнопленные, эмигранты, беженцы, отходники — таковы были основные категории огромной, примерно 5-миллионной, массы выходцев из зарубежных стран. Несмотря на языковые, психологические, религиозные, политические барьеры, в большей
5
или меньшей степени отделявшие их от народных масс России, от ее рабочего класса и трудящегося крестьянства, несмотря на различия в правовом и политическом положении, всепобеждающие идеи пролетарской революции проникали в среду всех временных групп населения страны. Оказавшись в сфере непосредственного влияния великого учения марксизма-ленинизма, в обстановке ожесточенной борьбы российского пролетариата против социального и национального гнета, против царизма, помещиков и капиталистов, многие выходцы из-за рубежа пополнили собой политическую армию революции.
Политическая армия социалистической революции в России сложилась в результате целеустремленной деятельности большевистской партии, благодаря ее политической зрелости, изумительной организаторской и идейно-политической работе. Большевикам удалось поднять и сплотить рабочий класс и слить с его мощным и организованным революционным движением потоки крестьянского и национально-освободительного движения. Вот эту-то политическую армию, поднявшуюся против старого мира, пополняли собой передовые круги оказавшихся в России трудящихся других стран.
Подобно тому, как на заре рабочего движения первая, недолгая и непрочная диктатура пролетариата — Парижская Коммуна 1871 г. привлекла под свои знамена сынов и дочерей многих народов — поляков и итальянцев, венгров и немцев, русских и австрийцев, Октябрьская революция многих своих иностранных свидетелей и очевидцев сделала активными участниками великих исторических событий. Подобно тому как гордостью революционного движения многих стран является то, что оно дало своих героев :Коммуне Парижа, международное рабочее и коммунистическое движение по праву гордится тем, что к великому подвигу пролетариев Петрограда и Москвы, Урала и Донецкого бассейна, Украины и Сибири, утверждавших Советскую власть и положивших начало новой эпохе всемирной истории, оказались причастны уже не одиночки, а сравнительно многочисленные группы поляков и финнов, венгров, чехов и словаков, югославян и румын, австрийцев и немцев, французов и итальянцев, китайцев и корейцев и многих других народов.
Для победы Октябрьской революции над ее внутренними и внешними врагами немалое значение имело то обстоятельство, что ввиду полного соответствия коренным интересам всех трудящихся и эксплуатируемых, ввиду действенной силы своих лозунгов и грандиозности масштабов она вызвала мощное движение пролетарской солидарности, охватившее все части света. Это движение пролетарской солидарности не только в существенной мере сковало силы империализма, но и помогло тому, что немало иностранцев стремились действенно . помочь революции, вступив в число ее вооруженных защитников и бойцов.
6
Когда 15 января 1918 г. В. Й. Ленин получил из Амстердама письмо от голландца Беренда Лютераана с просьбой зачислить его в Красную гвардию России и прислать ему денег на поездку в Страну Советов, он в тот же день написал Н. И. Подвойскому и Н. В. Крыленко о необходимости «по принципиальным мотивам» удовлетворить просьбу Б. ЛютераанаИменно высоко принципиальные мотивы определяли отношение большевиков к интернационалистскому движению, движению братьев по классу, становившихся в ряды борцов за социализм на земле первого пролетарского государства.
Руководствуясь этими принципиальными мотивами, В. И. Ленин в первом же партийном документе, написанном после начала мировой войны, — «Задачи революционной социал-демократии в европейской войне» — в качестве задачи первостепенной важности выдвинул пропаганду на всех языках социалистической революции2. Находясь еще в глубоком подполье и руководствуясь ленинскими указаниями, идеями пролетарского интернационализма, большевики сразу же после того, как война забросила в глубь России первые большие группы беженцев, военнопленных, отходников, начали большую и трудную работу по их политическому просвещению, стремились сблизить и сплотить их с трудящимися массами страны. В одних случаях, когда дело касалось, например, польских или финских трудящихся, это сближение облегчалось традициями длительной совместной борьбы против общих врагов, деятельностью политических групп и организаций, издавна связанных с большевиками; в других случаях такие связи затруднялись разнообразными политическими, языковыми и национальными преградами. Приобщение временных контингентов трудового населения страны к борьбе рабочих и крестьян России проходило в ожесточенной борьбе против буржуазных, националистических, религиозных, реформистских влияний и взглядов. . Несмотря на преследования, препятствия и помехи, большевики систематически и постоянно несли свои идеи в среду зарубежных трудящихся.
Уже в первом «Письме из далека», написанном 7 (20) марта 1917 г., через, несколько дней после низвержения самодержавия, В. И. Ленин указывал, что пролетариат России имеет двух союзников: во-первых, полупролетарское и мелкокрестьянское население, во-вторых, «союзник русского пролетариата есть пролетариат всех воюющих и всех вообще стран...» 3
Тогда же, в марте 1917 г., Ленин написал обращение «Товарищам, томящимся в плену», выпущенное отдельной листовкой. Предназначенное  для  русских  военнопленных,  находившихся
1 В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 50, стр. 31—32.
2 В, И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 26, стр. 6.
3 В. И. Л е н и н. Полн. собр.. соч., т. 31, стр. 22.
I
,. 7
в Германии и Австро-Венгрии, это обращение по всему своему духу относилось не только к тем, кому оно было непосредственно адресовано, но и к находившимся в русском плену. «Вы, томящиеся в плену, — писал В. И. Ленин, — не можете остаться безучастны. Вы должны быть готовы и к тому, что и на вашу долю, быть может, уж скоро выпадет важная задача... Завоевавши республику, рабочие России соединятся с рабочими всех других стран и смело поведут все человечество к социализму...» 4
В новых условиях, созданных - победой Февральской буржуазно-демократической революции, большевики еще энергичнее, чем прежде, стремились объединить рабочих и других трудящихся зарубежных стран, находившихся в России, и повести и их на борьбу за победу социалистической революции.
В своей работе среди трудящихся из-за рубежа после победы Великой Октябрьской социалистической революции большевики видели не только путь к умножению числа непосредственных защитников революции, но и способ оказания помощи международному пролетариату, мировой революции.
В. И. Ленин был твердо убежден,что не только действия, специально обращенные к временному населению, но и вся деятельность Советской власти оказывают огромное революционизирующее влияние на широкие 'массы находившихся в России иностранцев. Борясь за окончание войны, он, в частности, указывал, что, «заключая мир, мы можем сразу обменяться военнопленными, и этим самым мы в Германию перебросим громадную массу людей, видевших нашу революцию на практике; обученные ею, они легче смогут работать над пробуждением ее в Германии» 5.
Если В. И. Ленин уже 19 января (1 февраля) 1918 г. ожидал столь многого от еще сравнительно краткосрочного «обучения» в огне революции, то не может быть сомнения, что в целом интернационалистское движение находившихся в Советской республике трудящихся из-за рубежа могло стать и действительно стало для них величайшей революционной школой. Даже в самом факте возвращения огромных масс иностранных трудящихся из революционной России в свои родные страны В. И. Ленин видел мощный ускоритель революционного двр1жения. Они, говорил Ленин, имей в виду «возвращенцев» из Советской России, «передвинувшись в Венгрию, в Германию, в Австрию, создали то, что бациллы большевизма захватили эти страны целиком» 6.
Господствующие классы зарубежных стран вскоре поняли, что в своей значительной массе возвращающиеся из Советской России становятся глашатаями идей и опыта, усвоенных в российской революционной школе.
4 В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 31, стр. 65—66; 8 В. И. Л е н и н. Полнчсобр. соч., т. 35, стр. 318—319. 6 В. И. Л е н и н. Поли. "собр. соч., т. 38, стр. 148.
8
Тем временем, все шире включаясь в строительство Советского государства и его оборону, движение интернационалистов поднималось на новые, высшие ступени. Оно естественно и закономерно привело к образованию при РКП (б) ряда иностранных коммунистических групп. Создание этих групп В. И. Ленин в сделанном им 18 марта 1919 г. отчетном докладе Центрального Комитета VIII съезду партии оценил «как одну из самых важных страниц деятельности Российской Коммунистической партии, как одной из ячеек Всемирной Коммунистической партии»1.
В недрах иностранных коммунистических групп РКП (б) зрели процессы, которые в сочетании с развитием событий в рабочем движении тех стран, откуда происходили и куда возвращались зарубежные интернационалисты, оказали благотворное влияние на формирование многих коммунистических партий. В укреплении в международном рабочем движении партий или групп, солидарных с большевиками, Ленин видел результаты по внешности невидной и краткой работы иностранных групп РКП (б) 8.
Таким образом, выполняя свой долг по отношению к Советской революции, зарубежные интернационалисты, находившиеся в Советской республике, одновременно выступали и как подлинные революционеры-патриоты, готовые и способные принести на родину плоды своего идейно-политического и организационного «обучения» в горниле российской революции.
Не упуская из виду реальной перспективы революций в своих странах, зарубежные интернационалисты первой своей задачей считали защиту Советской власти. Повинуясь зову пролетарской солидарности, действуя в соответствии со своими жизненными классовыми интересами, следуя примеру своего коммунистического авангарда, многие иностранные трудящиеся из числа беженцев, отходников, военнопленных вступали в ряды Красной Армии.  Интернационалисты  составляли  ядро  ряда  подразделений, частей я соединений Красной Армии. В составе Красной Армии действовали польские, финские, венгерские, немецкие, чехословацкие, югославянские, китайские, корейские, персидские, румынские, французские, итальянские, турецкие по основному своему составу добровольческие формирования, сражались красноармейцы — болгары, афганцы, индусы и представители многих других народов мира.
Выступая на проводах из Москвы на фронт 1-го Революционного полка Красной Варшавы, В. И. Ленин говорил, обращаясь к польским интернационалистам — солдатам революции: «Теперь осуществляется союз революционеров различных наций, о чем мечтали лучшие люди, настоящий союз рабочих, а не интеллигентских мечтателей... Вам выпала великая честь с оружием
7 Там же. 6 Там же.
9
в руках защищать святые идеи и, борясь вместе с вчерашними врагами по фронту — германцами, австрийцами, мадьярами, на деле осуществлять интернациональное братство народов» 9.
Конечно, морально-политическое значение самоотверженной помощи, оказанной революции интернационалистами, намного превосходило значение того чисто боевого вклада, который они внесли в победу над внутренними и внешними врагами Советской власти.
В. И. Ленин отмечал, что успехи советского народа в борьбе против интервентов были достигнуты «не одними победами на фронтах, а тем, что мы привлекли на свою сторону солдат воюющих с нами стран» 10. Для того чтобы облегчить и ускорить привлечение на сторону революции солдат армий интервентов, Ленин призывал: «Ради бога, не жалейте денег на издания (на немецком! французском', итальянском, английском языках) и скорее, скорее»Помощь' интернационалистов в работе среди войск интервентов была также весьма ощутима.
Часть интернационалистов работала также в промышленности, на транспорте, в сельском хозяйстве. Они внесли свой вклад в развитие культуры, здравоохранения, науки молодого пролетарского государства.
Участие трудящихся из-за рубежа в Октябрьской революции и защите ее завоеваний от внутренних и внешних врагов, таким образом, во-первых, укрепляло моральный дух рабочих и крестьян России, наглядно свидетельствуя о солидарности международного пролетариата с делом Октября; во-вторых, содействовало победе на фронтах гражданской войны и борьбе с хозяйственной разрухой в тылу; в-третьих, облегчало революционное воздействие на войска интервентов; в-четвертых, весьма важным его последствием, особенно давшим себя знать в связи с начавшимся в 1918 г. массовым возвращением зарубежных трудящихся в свои страны, явилось усиление революционного воздействия идей Октябрьской революции, идей марксизма-ленинизма и передача опыта русской революции рабочему классу и угнетенным народам капиталистических и колониальных стран; в-пятых, оно способствовало интернациональному воспитанию трудящихся, укреплению пролетарского интернационализма.
Деятельность, иностранных интернационалистов — участников Октябрьской революции и гражданской войны издавна привлекала внимание исследователей. Еще в годы гражданской войны предпринимались попытки воссоздать и проанализировать отдельные стороны этой деятельности. Позднее стали появляться более обстоятельные работы по истории интернационалистского движег
8 В. И. Л е н и н. Полн. собр. соч., т. 37, стр. 26.
10 Там же.
11 В. И. Л е н и н. Полн. собр. соч., т. 50, стр. 135, 10
ния. Однако с середины 30-х годов научно-исследовательская работа по изучению этой проблемы затормозилась.
После XX съезда КПСС, особенно в связи с приближением 40-летия Октябрьской революции, возрос интерес к изучению участия трудящихся из-за рубежа в борьбе за победу Советской власти в России. Выступления руководителей КПСС и братских коммунистических и рабочих партий в связи с празднованиями 40-летия революции, содержавшие высокие оценки действий интернационалистов и значения интернационалистского движения для развития революционного процесса во всем мире, существенно стимулировали изучение этой темы.
Вопросы истории интернационалистского движения заняли значительное место в работах состоявшегося в январе 1961 г. первого, всесоюзного координационного совещания славистов. Тогда же определилась роль Института славяноведения АН СССР как головной организации по изучению этой темы, проводимому в рамках Научного совета Академии наук СССР по комплексной проблеме «История Великой Октябрьской:социалистической революции».
Сравнительно широкий круг вопросов истории интернационалистского движения, исследованных за последние годы как в СССР, так и в зарубежных странах, создал условия, благоприятствующие подготовке настоящего труда. Авторский коллектив предлагаемого читателю исследования по истории интернационалистского движения в Советском государстве в 1917— 1920 гт. стремился избежать недостатков, выявившихся в работах предыдущего десятилетия. Среди этих недостатков обращали на себя внимание преувеличение роли и значения движения интернационалистов в целом и отдельных его отрядов, изучение движения в отрыве от организующей и направляющей роли большевистской партии, игнорирование сложных внутренних процессов, происходивших в недрах многомиллионного иностранного населения. России, преувеличение политической сознательности, уровня развития участников движения, невнимание к тому обстоятельству, что немалая часть выходцев из-за рубежа пополняла собой не силы революции, а силы контрреволюции. Между тем Центральная федерация иностранных групп при ЦК РКП (б) —один из руководящих органов интернационалистского движения — сама всходила из того, что «большинство интернационалистов не убежденные коммунисты, но только люди, увлеченные революционным энтузиазмом.. .» 12
История интернационалистского движения привлекала внимание и буржуазных историков. В большинстве своем они варьиг руют одно из двух пропагандистских измышлений, пущенных
12 Центральный    партийный    архив    Института    марксизма-ленинизма при ЦК КПСС (далее-ЦПА НМЛ), ф. 17, оп. 9, д. 1, л. боб.
11
в оборот еще в 1918 г. организаторами антисоветской интервенции: одно из этих измышлений изображает интернационалистское движение как результат происков германского генерального штаба, рассчитывавшего о помощью вооруженных военнопленных использовать Советское государство в борьбе против антигерманской коалиции, а другое — выдает интернационалистское движение за движение всякого рода деклассированных и безыдейных элементов, которые стали безвольным орудием «коварных» большевиков. Хотя ни одно из этих измышлений не выдерживает даже тени научной критики, они все еще бытуют в работах буржуазных фальсификаторов истории Октябрьской революции и международного рабочего движения.
Воссоздание подлинной истории развития интернационалистского движения призвано обогатить представление о международном значении Октября, о силах, сплотившихся вокруг Советской власти и большевистской партии, показать во воем величин союз революционеров различных наций, торжество идей пролетарского интернационализма. «Интернациональная солидарность трудящихся, — отмечается в Тезисах ЦК КПСС, — прошла историческую проверку в огне, социалистической революции» 13.
Авторов работы вдохновляло благородство целей движения зарубежных революционеров-интернационалистов, находившихся в  огненные   1917—1920  гг.  на  Советской  земле.  Авторский коллектив надеется, что это исследование, приуроченное к 50-ле-гию Великого Октября,  будет рассматриваться как одно из свидетельств доброй памяти советских людей о боевом содружестве с ними многих тысяч зарубежных хштернационалистов, приобщившихся к великому делу защиты первого отечества трудящихся от его внутренних и внешних врагов.
Следует отметить, что сложность решаемой задачи и неравноценность источников, сохранивших сведения о деятельности разт личных групп интернационалистов, не позволили добиться примерно равного уровня и объема в освещении всех рассматриваемых в работе сюжетов. Кроме того, сам профиль Института славяноведения обусловил то обстоятельство, что участие трудящихся из стран зарубежного Востока в интернационалистском движении рассматривается лишь в ряде общих глав.
Стремление отразить общие процессы развития интернационалистского движения, а также раскрыть его своеобразие — вог основная задача авторов. Особенности развития интернационалистского движения, в связи со специфическими условиями классовой борьбы в отдельных районах Советского государства, рассматриваются в книге, посвященной интернационалистскому движению на юге и востоке Страны Советов, которая в настоящее
«50 лет Великой Октябрьской социалистической революции. Тезисы Центрального Комитета КПСС». М., 1967, стр. 11.
12
время готовится к печати. Эта книга тесно примыкает к настоящему изданию; в ней будет помещена библиография но рассматриваемой теме и относящаяся к обеим книгам. Узловые вопросы исследования истории интернационалистского движения были обсуждены на всесоюзной научной сессии, состоявшейся в ноябре 1965 г. в Одессе.
Работа выполнена широким кругом авторов: сотрудниками Института славяноведения АН СССР, ИМЛ при ЦК КПСС и ряда других научных учреждений и учебных заведений. Фамилии авторов указаны в оглавлении. В тексты 2-й, 5-й глав, 3-го раздела 16-й главы включены отдельные фрагменты, написанные членами редакционной коллегии, кроме того, во 2-й главе использованы сведения, любезно сообщенные В. В. Зелениным, М. М. Короне-ном, В. М. Рожко, Е. И. Сниваковским, а в 1-м разделе 15-й главы — А. X. Клевансиим и В. Р. Капыловым.
В книге широко использованы материалы, хранящиеся в Центральном партийном архиве ИМЛ при ЦК КПСС, в Центральном государственном архиве Октябрьской революции, высших органов власти и государственного управления, в Центральном государственном архиве Советской Армии и в ряде других центральных, партийных/республиканских и местных архивов и книгохранилищ СССР.
Значительное количество материалов было привлечено также из архивов и книгохранилищ ПНР, ЧССР, ВНР, НРБ и других стран. Руководству и сотрудникам этих архивов и библиотек авторы исследования и редакционная -коллегия приносят благодарность за помощь и содействие в работе.
Научно-вспомогательная работа при подготовке настоящего исследования, выявление ряда материалов и подбор многих иллюстраций проведены А. К. Стрижковой. Введение написано А. Я. Манусевичем.
Г Л ABA     1
ТРУДЯЩИЕСЯ ЗАРУБЕЖНЫХ СТРАН В ЦАРСКОЙ РОССИИ В ГОДЫ ПЕРВОЙ МИРОВОЙ ИМПЕРИАЛИСТИЧЕСКОЙ ВОЙНЫ
(август 1914—февраль 1917 г.)
1. Военнопленные Центральных держав в царской России
Первая мировая война принесла неисчислимые бедствия трудящимся — болезни, голод, нищету, усиление эксплуатации, национального и политического гнета. Растянувшиеся на тысячи километров фронты поглощали трудовое население воюющих держав, втягивая в кровавую мясорубку все новые контингенты мобилизованных, а в далекие тылы непрерывным потоком двигались миллионы физически и морально искалеченных жертв войны — раненые, пленные, беженцы.
К сентябрю 1914 г. в русском плену оказалось свыше 100 тыс. солдат и офицеров Германии и Австро-Венгрии; на 1 (14) января 1915 г. пленных насчитывалось уже свыше 250 тыс. человек, а на 1 (14) января 1916 г. — около 1 млн. человек 1.
Учетом военнопленных в России занимался ряд ведомств — Центральный комитет о военнопленных Российского общества Красного Креста, Главное управление Генерального штаба (ГУГШ), штаб Московского военного округа и др. В советской исторической литературе, как правило, используется таблица «Движения численности военнопленных, взятых с начала войны до 1 сентября 1917 г.», составленная Генеральным штабом, в которой общая численность военнопленных определена в 1961 331 человек2. Между тем последний не считал эти данные окончательными.
1 Центральный государственный архив Октябрьской революции, высших органов государственной власти и органов государственного управления СССР (далее — ЦГАОР СССР), ф. 3333, он. 3, д. 575, л. 2, 3.
2 «Россия в первой мировой войне 1914—1918 гг. (в цифрах)», М., 1925, стр. 41.
14
Позднее, в 1918—1919 гг., Центральная коллегия по делам о пленных и беженцах (Центропленбеж) уточнила численность военнопленных путем выверки картотек. Согласно этим разработкам, в русском плену было 2,1—2,2 млн. солдат и офицеров Германии, Австро-Венгрии, Болгарии и Турции3. Международный Красный Крест, основываясь на данных представителей организаций Красного Креста нейтральных стран в России, исчислял общее число военнопленных по одним данным в 2 322 378, а по другим в 2 342 378 человек4. Судя по разным источникам, военнопленные распределялись по армиям, в которых они служили до взятия плен, следующим образом:
Таблица 1

По сведениям
Армия
ГУГШ
Центроплен-бежа
Международного Красного Креста
Австро-венгерская    . . .
Германская   .......
Турецкая   . . ......
Болгарская   .......
1 736 794 159 390 64 509 670
1.876 038 186 347 50 078 183
2 104 146 187 082 50 950 200
Всего   ......
1 961 363
2112 646
2 342 378
Национальный состав военнопленных в известной мере отражал этническую структуру воевавших государств и их армий. Из австро-венгерской армии в плену было (ориентировочно в тыс. человек5): австрийцев — 400—450, венгров — около 500 6, чехов и словаков — 200—2507, югославян — 200—300 8, румын — 120—1509. Кроме того, среди австрийских военнопленных были тысячи галицийских украинцев, итальянцев и др. В германской армии, помимо немцев, служили также и поляки (всего в плену
3 ЦГАОР СССР, ф. 3333, оп..6, д. И, л. 200; оп. 19, д. 1, л. 355.
4 А. X. К л е в а н с к и й. Из истории чехословацких политических организаций в России (1914 — февраль 1917 гг.). —«Ученые записки Института славяноведения», т. XXV. М., 1962, стр. 77—78.
5 Данные о национальном составе военнопленных, собранные различными ведомствами и организациями, отрывочны и неполны. Содержащиеся в современной литературе и используемые в настоящей работе некоторые сведения по этому вопросу весьма приблизительны.
с «Венгерские интернационалисты в Великой Октябрьской социалистической революции». М., 1959, стр. 22.
7 А. X. К л е в а н с к и й. Из истории чехословацких политических организаций. .., стр. 79.
3 й. Д. О ч а к. Югославянские интернационалисты в борьбе за победу
Советской власти в России (1917—1921 годы). М., 1966, стр. 15. 9 «Anuarul Institutului de istorie din Cluj». Cluj, 1959, p. 252,
15
оказалось около 100 тыс. поляков—военнослужащих австрийской и германской армий) 10, а в турецкой — армяне, курды и др. Солдаты составляли примерно 96 %, а офицеры — 4 % общей численности военнопленных.
Зимой 1914/15 г. военнопленные концентрировались главным образом в Азиатской части России. Из 257 тыс. военнопленных, числившихся на 1 (14) января 1915 г., в Сибири было размещено 186 тыс.11 Летом 1915 г. число военнопленных в военных округах Азиатской части России возросло и достигло в Иркутском военном округе 200 тыс., Туркестанском — 200 тыс. и Омском — 152 тыс.12 В дальнейшем широкая эксплуатация труда военнопленных вызвала размещение новых контингентов пленных в Европейской части России, а также перемещение их из восточных в центральные и южные районы страны. На 1.(14) января 1917 г. во внутренних военных округах России находилось 1144 194 военнопленных, в том числе: в Московском — 321 575 человек, Казанском—285308, Омском — 199 077, Иркутском — 135 594, Приамурском — 47 191, Туркестанском — 155 352 человек13.
Война резко сократила рынок рабочей силы в России. Ее производительные силы были истощены неоднократными мобилизациями основных контингентов трудоспособного мужского населения. Царское правительство ввело принудительный труд мобилизованных солдат в промышленности и в сельском хозяйстве, отменило ограничения в эксплуатации труда женщин и детей, провело так называемую реквизицию инородцев, в результате которой тысячи узбеков, туркмен, киргизов, казахов были насильно угнаны на строительство фронтовых укреплений, железных дорог, на шахты Донбасса и рудники Сибири. Значительный резерв дешевой рабочей силы представляли и военнопленные. В одном из писем царице, сообщая о пленении более 10 тыс. солдат, Николай II с удовлетворением отмечал: «Столько новых рук для работы на наших полях и фабриках!» 14 Рескрипт от 20 августа (2 сентября) 1914 г. устанавливал «желательность принудительного обращения военнопленных на казенные и общественные работы, притом без какого-либо особого за выполнение таковых работ вознаграждения, с предоставлением им лишь установлен
10 А. Я. М а н у с о в и ч. Польские интернационалисты в борьбе за победу Советской власти в России. Февраль—октябрь 1917 г. М., 1965, стр. 19.
11 ЦГАОР СССР, ф. 3333, оп. 3, д. 44.
12 «Отчет члена, состоящего при Центральном справочном бюро о военнопленных Особого комитета помощи военнопленным, Е. Г. Шинкевича по командировке в Омский военный округ для обследования степени нужды военнопленных в австро-венгерской армии». Пг,, 1915, стр. 9; ЦГАОР СССР, ф. ДП, 2-е дел-во, 1915 г., д. 216, л. 22.
13 ЦГАОР СССР, ф. 3333, оп. 3, д. 44.
14 «Переписка Николая и Александры Романовых. 1916—1917 гг.», т. IV, М.-Л., 1926, стр. 317.
16
ного казенного пайка»15. 23 августа (5 сентября) 1914 г. Совет министров рассмотрел вопрос об использовании военнопленных на казенных, земских и городских работах. Пока Военное министерство вырабатывало соответствующие правила, министр внутренних дел в циркулярной телеграмме губернаторам предложил им сообщить, нужны ли военнопленные и на какую работу, указав, что правительство планирует «привлечь военнопленных к казенным и общественным работам без особой платы за труд» 1С. Заявки поступили на 70 тыс. пленных для использования их на рубке леса, дорожном и гидротехническом строительстве.
Гаагская конвенция 1907 г. провозглашала принципы гуманного обращения с военнопленными, исключала для них тюремный режим; заключение их под стражу могло быть применено лишь как временная мера. Допуская привлечение военнопленных солдат к труду, конвенция указывала, что их работа подлежит оплате, не должна быть тяжелой и связанной с военными действиями. Но эти и другие нормы международного права нарушались всеми воюющими державами.
«Положение о военнопленных», разработанное Военным министерством России и утвержденное 7(20) октября 1914 г. Николаем И, повторяя в общих чертах Гаагскую конвенцию, передавало заведование всеми делами о военнопленных военному ведомству, устанавливало лагерный режим содержания, вводило обязательное привлечение военнопленных солдат к работам, указывая, что эти работы оплате не подлежат17 Эти же нормы в отношении условий содержания и оплаты труда были включены в разработанные тогда же «Правила о порядке предоставления военнопленных для казенных и общественных работ». 8(21) марта 1915 г. было утверждено дополнение к «Положению о военнопленных», в котором ведомствам предоставлялось право выдавать военнопленным денежные поощрения 18. Направление военнопленных на работу осуществлялось по запросам ведомств, правлений компаний и обществ в Военное министерство. Доставка, содержание и охрана военнопленных производились за счет ведомств и обществ, использующих их труд. В правилах подчеркивалось, что неповиновение или нежелание работать влекут применение к пленным «необходимых мер строгости» 1Э.
Сложный порядок отпуска военнопленных на работы, неподготовленность ведомств и организаций и т. д. создавали сначала
15 Центральный государственный исторический архив в Ленинграде (да-
лее — ЦГИАЛ), ф. 1276, on. 1, д. 732, л. 19.
16 «Правительственный вестник», 7 (20).IX 1917.
17 «Сборник узаконений о привлечении находящихся в России военнопленных на работы и других правил и постановлений, относящихся до военнопленных». Пг., 1917, стр. И.
is Там же, стр. 26. 19 Там же, стр. 10, 27.
'?.   Заказ ■№ 294
17
помехи для массового использования ими дешевого труда. Однако если на 1 (14) июня 1915 г., например, на работах Министерства путей сообщения было занято 27 087 военнопленных, то уже к 1 (14) сентября 1915 г. их было 70 тыс., а к 1 (14) сентября 1916 г. — свыше 14Ö тыс. Военнопленные использовались в основном на крупном железнодорожном строительстве, ремонте железных и шоссейных дорог (например, на строительстве Мурманской железной дороги в конце 1916 г. было занято 40 тыс. военнопленных20).
Еще более широко труд военнопленных эксплуатировался в сельском хозяйстве. Согласно утвержденным 28 февраля (13 марта) 1915 г. правилам, на эти работы направлялись военнопленные низших чинов, «по преимуществу не немецкого и не мадьярского происхождения»; отпуск военнопленных осуществлялся по запросам земств, направляемым через губернаторов в ГУГШ. Военнопленные, поступавшие в распоряжение земств, затем распределялись между землевладельцами. С последних взималась плата, не менее половины которой должно было выдаваться военнопленным, а остальная часть поступать в распоряжение земств в возмещение расходов по приему, содержанию и охране военнопленных.
Перспектива оплаты труда военнопленных вызывала недовольство землевладельцев. Выражая их взгляды, министр внутренних дел П. А. Маклаков направил в конце марта 1915 г. в Совет министров представление, в котором высказал мнение, что условия использования труда военнопленных не должны обременять землевладельцев, и резюмировал: «Пусть работают за хлеб и одежду» 21. Вслед за этим в апреле — августе 1915 г. государство взяло на себя часть расходов по содержанию и охране военнопленных, занятых на сельскохозяйственных работах 22. К 1 (14) сентября 1915 г. на сельскохозяйственных работах их было уже 295 тыс. человек23. На 1 (14) мая 1916 г. из 808 140 военнопленных, занятых в хозяйстве страны, на сельскохозяйственных работах использовалось 460 935 человек, что составило немногим более 57 %24. Военнопленные работали в основном у кулаков и помещиков, при этом значительная часть — в экономиях крупных землевладельцев. По сельскохозяйственной переписи 1916 г., из хозяйств с посевной площадью до 10 дес. военнопленных-рабочих держали лишь 9,1%, с площадью 100—250 дес. — 45,6, а свыше  1 тыс.  дес. — 75,7%  от
20 ЦГАОР СССР, ф. ДП, 4-е дел-Do, 1916 г., д. 106, ч. 7, л. 174.
21 Цыт. по кн.: В. П. Милютин. Сельскохозяйственные рабочие и война. Пг., 1917, стр. 46.
22 «Сборник узаконений...», стр. 42—45.
23 «Промышленность и торговля», 1916, № 3, стр. 66.
24 Центральный   государственный  военно-исторический   архив   (далее — ЦГВИА), ф. 369, оп. 9, д. 9, л. 10,
Группа военнопленных
числа хозяйств. У последней категории в среднем было по 224 военнопленных-рабочих на хозяйство 25.
Обеспечивая помещиков принудительным трудом военнопленных, а также направляя последних на казенные работы, царское правительство в первое время отрицательно отнеслось к использованию труда военнопленных на частных промышленных предприятиях. Между тем еще осенью 1914 г. поступили запросы об отпуске военнопленных для работы на частных предприятиях. Вопрос о привлечении военнопленных был рассмотрен на XX съезде горнопромышленников Урала, состоявшемся 27 февраля—8 марта (12—21 марта) 1915 г. в Екатеринбурге. Участники съезда высказались за широко© применение труда военнопленных на предприятиях Урала, причем один из них, критически оценив порядок отпуска и содержания военнопленных на казенные, земские и сельскохозяйственные работы, предложил, чтобы применение их труда в промышленности осуществлялось на условиях вольного найма. После обсуждения съезд постановил «поручить Совету возбудить перед правительством ходатайство о разрешении горнопромышленным предприятиям Урала найма пленных по добровольным с ними соглашениям и об установлении облегченных условий содержания пленных» 26.
а' См. А. М. Анфимов. Помещичье хозяйство России в годы первой мировой войны (до Февральской революции). — «Исторические записки», вып. 60, 1957, стр. 132.
25 «Труды XX съезда горнопромышленников Урала». Пг., 1915, стр. 115—116.
2*
19
18
В это время в Военном министерстве были составлены «Правила об отпуске военнопленных для работ в частных промышленных предприятиях», которые были утверждены 17 (30) марта 1915 г. Военнопленные выделялись лишь для крупных горных, горнозаводских, фабрично-заводских и других промышленных предприятий, при этом ва каждое из них отправлялось не менее 25 человек, но и не свыше 15% от общего количества рабочих. В правилах указывалось, что военнопленные отпускаются исключительно для работы за плату. Однако из своего заработка они могли получить не более 20 коп. в день, и то лишь те, которые обнаружат «усердие в работе». Третья часть заработной платы подлежала отчислению в казну, а оставшаяся выделялась на транспортировку, охрану и содержание военнопленных21.
С В апреле 1915 г. первые партии военнопленных появились на" заводах и рудниках Урала и Донбасса 28. уЮднако предприниматели выражали недовольство условиями, на которых им предоставлялись военнопленные29. За «приспособление правил к потребностям промышленников» высказался Всероссийский съезд представителей военно-промышленных комитетов, проведенный 25—27 июля (7—9 августа) 1915 г. В связи с такими пожеланиями правила от 17 (30) марта 1915 г. были несколько изменены. Отчисления в казну из заработка военнопленных были сокращены и установлены в размере 25%. Выполнено было и пожелание о переводе из сельского хозяйства в промышленность до 100 тыс. рабочих-военнопленных. Тем не менее эти меры не удовлетворили крупную российскую буржуазию. Состоявшийся в ноябре 1915 г. съезд горнопромышленников Юга России высказался за полную отмену отчислений в казну.
Свои требования о расширенном применении принудительного труда военнопленных в промышленности капиталисты подкрепляли и таким немаловажным аргументом, как необходимость борьбы с забастовочным движением/В докладе «О нуждах каменноугольной, антрацитной и металлургической промышленности», представленном Советом съезда горнопромышленников Юга России министру торговли и промышленности, откровенно отмечалось: «Увеличение числа пленных, работающих на заводах, послужит к пополнению комплекта рабочих и в то же время явится одним из средств для предупреждения возникновения забастовок» 30.3
Наконец, уступая нажиму, жалобам заводчиков и фабрикантов на острый недостаток рабочей силы и незначительную цро-
27 ЦГАОР СССР, ф. 110, он. 3, д. 4051, лл. 45, 40; «Сборник узаконений...», стр. 37—41.
Е8 «Промышленность и торговля», 1915, № 13-14, стр. 48.
29 «Труды   XXI    съезда    горнопромышленников    Урала».    Пг.,    1916, стр. 164—166.
80 «Горнозаводское дело». Харьков, 1916, № 20, стр. 13542.
20
изводительность труда военнопленных, Военное министерство отменило с 1 (14) апреля 1916 г. отчисления в казну 25% их заработка 31. Одновременно было разрешено увеличить денежную выдачу военнопленным до 50 коп. в день и распространить этот порядок на всех военнопленных, работавших в промышленности, на транспорте, в строительстве и т. д.
Однако вое эти нововведения, как свидетельствуют многочисленные факты, ничуть не улучшили -условий содержания и труда военнопленных, а лишь содействовали усилению их эксплуатации и росту доходов предпринимателей, получавших возможность не делить с казной прибыль от дешевого принудительного труда военнопленных.
Созданное в конце 1915 г. при Военном министерстве Междуведомственное совещание но распределению военнопленных на работы увеличило нормы дополнительного отпуска пленных на 1916 г. для промышленности Донбасса  и Урала.   Кроме  того, власти заверили предпринимателей, что в дальнейшем большая   i часть военнопленных будет направлена на работу в горнопромышленные предприятия.! Общая численность военнопленных, за-   ( нятых в промышленности России в начале 1917 г., составила почти 294 тыс.; в сельском хозяйстве было занято 545 тыс. военнопленных, на лесоразработках — 160 тыс., на работах Министерства  лутей   сообщения —168   тыс.,   военного ведомства —    ' 103 тыс. Всего же к различным работам к этому времени было привлечено около 1330 тыс. человек. \
'Подавляющее большинство военнопленных, занятых в про^ мышленноети, работало в основных центрах металлургической и топливной промышленности России — в Донбассе и на Урале. Использование военнопленных в некоторых промышленных районах России иллюстрируют следующие данные32 (см. табл. 2 на стр. 22).
Таким образом, на Урале и в Донбассе военнопленные составляли 20—30% от общего числа рабочих на предприятиях. К концу 1916 г. на Урале работало более 50 тыс. военнопленных, из которых свыше 40 тыс. использовали 19 крупнейших акционерных обществ 33.
В 1914—1915 гг. пленных солдат армий стран Четверного союза использовали главным образом на работах, не требовавших специальной квалификации: земляных, лесозаготовительных, погрузочных и др. Затем в 1916—1917 гг. при сохранении массового применения  неквалифицированного  труда   (сельское
81 «Трудовое посредничество», т. I. М., 1917, стр. 54; ЦГВИА, ф. 1606, оп. 2, К. 1065, л. 36.
32 Таблица составлена на основе «Материалов по учету рабочего состава и рабочего рынка», вып. II. Пг., 1917, стр. 18, 19, 22, 25, 34, 44, 114, 120, 121, 124.
аз ЦГАОР СССР, ф. 7952, оп. 2, д. 544, л. 87.
21
Таблица 2
Район
Отрасль промышленности
Период
Число занятых рабочих
В том числе военнопленных
% военнопленных по отношению ко всем занятым рабочим
Донбасс
К а менноу гольная
январь 1916 г.—
213 531
23 498
23


декабрь 1916 г.
288 ООО
72 ООО
25

Металлургическая
январь 1916 г.—
97 832
16 000
16


декабрь 1916 г.
126 517
34 428
20,8
Кривой Рог
Железорудная
январь 1916 г.—
19 414
8 546
44


декабрь 1916 г.
26 368
15 315
58
Урал
Горнозаводская (данные по 19-и
октябрь 1915 г.—
135 379
15 305
г.
11,3

предприятиям)
октябрь 1916 г.
139 296.
41 998
30
хозяйство, железнодорожное строительство, лесоразработки и ДР-)> расширении его использования в важнейших отраслях промышленности (металлообрабатывающие заводы, угольные шахты, рудники и др.) значительно возрос удельный вес военнопленных и в сфере основного производства. Если в 1915 г. у мартеновских печей всех заводов России число рабочих-военнопленных составляло 3—4%, занятых в основном на вспомогательных работах, то в 1916 г. — уже 48—50%, причем большинство их работало на участках основного производства 34.
/В каменноугольной промышленности Донбасса (без антрацитовых шахт) в сентябре 1916 г. было занято 174 07ß человек, в том числе 41691 военнопленный-шахтер (23,9%) 35.-При этом на работах, не требующих высокой квалификации, военнопленные составляли треть всех рабочих, а на основных производственных участках— 15—25%.
Еще более значительным, чем в угольной промышленности, был удельный вес рабочих-военнопленных в основных профес
И. В. М а е в с к и й. Экономика русской промышленности в условиях первой мировой войны. М., 1957, стр. 323.
«XLI съезд горнопромышленников Юга России (ноябрь—-декабрь 1916 г.). Доклады», № 3. Харьков, 1917, стр. 20.
22
сиональных группах железорудной и марганцевой промышленности 36.
В годы империалистической войны труд военнопленных в нарушение международных конвенций широко использовался и на предприятиях, удовлетворявших военные нужды (10% от числа рабочих) 37, и на фронтовых работах. Не останавливаясь на психологических аспектах такого применения труда военнопленных, следует подчеркнуть, что на работах военного ведомства пленные за малейшее неповиновение подвергались самым суровым наказаниям. Так было в Австро-Венгрии и Германии, так былов и в России. Между тем на Стокгольмской и других конференциях представителей организаций Красного Креста воюющих стран эти нарушения международного права даже не рассматривались.
Военнопленные в России, как и во всех воевавших империалистических государствах, находились в полном распоряжении властей, предпринимателей и помещиков, подвергаясь неограниченной эксплуатации. Их содержание регламентировалось, помимо «Положения» от 7 (20) октября 1914 г. и «Правил» об отпуске на работы, многочисленными циркулярными указаниями Военного министерства, ГУГШ, штабов военных округов, Министерства внутренних дел, постановлениями, инструкциями, правилами, издававшимися губернаторами, земствами, администрацией заводов, железных дорог и других предприятий, в распоряжении которых они находились. Во всех этих документах военнопленные рассматривались как враги России, которые должны быть изолированы от местного населения и находиться под строгим надзором. В соответствии с указанием МВД от 21 февраля (6 марта) 1915 г. общения с военнопленными, не вызванные выполнением служебных обязанностей, должны были рассматриваться как государственное преступление. В другом циркуляре от 14 (27) июля 1915 г. МВД потребовало, чтобы военнопленные, отпущенные на работу в горнозаводские предприятия, были размещены в казармах и не общались с местными рабочими. Военнопленные не имели права предъявлять администрации какие-либо требования; отказ или самовольный уход с работы карался содержанием на строгом тюремном режиме в период пребывания в плену38. Центральные власти и местная администрация не уставали напоминать о необходимости самого строгого соблюдения установленного порядка содержания военнопленных. Направляя их в распоряжение местных железнодорожных властей, управление Сызрано-Вяземской
™ Там же, стр. 21.
-;/ А. X. К л е в а н с к и й. Военнопленные Центральных держав в царской и революционной России (1914—1918 гг.). —«Интернационалисты в боях за власть Советов». М,, 1965, стр. 25.
38 ЦГАОР СССР, ф. 7952, оп. 5, д. 544, лл. 60-61.
23
железной дороги, например, предупреждало: «Нужно требовать полного послушания и усердной работы, не допуская никаких послаблений, не забывать, что пленные находятся на принудительной работе, а не на работе для заработка» 39.
Многочисленные документы, уже неоднократно приводившиеся в литературе, а также хранящиеся в архивах, раскрывают тяжелейшие условия, в которых оказались миллионы военнопленных в лагерях, на сборных пунктах, в рабочих командах, на промышленных предприятиях, сельскохозяйственных работах и строительстве.
Во второй половине 1915 г. делегаты Польского общества помощи жертвам войны провели обследование лагерей. Результаты его были изложены в записке «Положение военнопленных славян в России». В документе констатировалось, что в Мариинске военнопленные жили в холодных и сырых бараках и землянках без печей, а на меновом дворе под Оренбургом они содержались в нишах толстых стен. «Сапог и верхней одежды, — отмечалось в записке, — для большинства военнопленных не выдавалось с самого начала войны»40. За тяжелый труд лишь немногим платили по 5—20 коп. в день. «В Тамбовской губернии, в городской управе, — указывали делегаты, — 1500 человек от апреля до августа не получили ни одной копейки» 41. Сообщались факты избиения на работах, например в Ижевске. В Ташкенте охрана из казаков при сопровождении пленных на работу избивала их нагайками. В городах Сибири опаздывавшие к обеду оставались голодными до следующего дня. Больных от здоровых не изолировали и от работы не освобождали, что приводило к массовым заболеваниям и большой смертности. Авторы записки предлагали самые скромные меры для улучшения положения военнопленных: выдать солому (поскольку у военнопленных не было матрацев), смену белья, сапоги, оплачивать труд и выдавать пищу «в количестве, по крайней мере достаточном для поддержания жизни» 42.
Флигель-адъютант Мордвинов в декабре 1915 г. посетил ряд лагерей, в том числе в Дарншце, под Киевом. В своем рапорте царю он был вынужден призиатъ, что застал в Дарнице безотрадную картину: через лагерь прошло до 600 тыс. военнопленных, помещений для их размещения не хватало, многие пленные не имели шинелей, и среди них была большая смертность 43.
Представители Международного комитета Красного Креста Тормейер и Форрьер, осмотревшие осенью 1915 г. лагеря военно-
39 ЦГАОР СССР, ф. 110, оп. 3, д. 4051, л. 32.
40 ЦГАОР СССР, ф. 579, on. 1, д. 2188, л. 2.
41 Там же.
42 Там же, л. 4.
43 ЦГАОР СССР, ф. ДП, 2-е дел-во, 1915 г., д. 334, л. 1.
24
Пленных в Европейской части России, Туркестане и Западной Сибири, обнаружили, что помещения находились в антисанитарном состоянии, у пленных не было одежды и предметов первой необходимости, питание было неудовлетворительным, не редкостью являлись эпидемические заболевания. Об эпидемии, начавшейся в тоцком лагере, в результате которой значительная часть пленных погибла, сообщала записка группы избирателей из Самарской губернии члену Государственной думы И. Гладышу 44.
Проверка положения военнопленных на промышленных предприятиях Урала, организованная штабом Казанского военного округа, показала, что, например, в Богословском горном округе, где военнопленные строили железную дорогу, выжигали уголь, работали в цехах Надеждинского завода, они фактически не получали никакой платы. Кроме того, 12 тыс. пленных оказались «должниками» владельцев округа, и их долг к 1 (14) июля 1916 г. составлял более 450 тыс. руб. Штаб округа вынужден был признать, что отношение администрации Надеждинского завода к военнопленным является крайне суровым, «условия заработка и труда носят характер кабалы» 45.
По материалам о положении военнопленных славянских национальностей, собранным правлением Союза чехословацких обществ в России и Русским народным советом Прикарпатской Руси, в декабре 1916 г. была составлена записка А. А. Брусилова начальнику штаба Ставки генералу Алексееву, в которой указывалось на многочисленные факты гибели в лагерях военнопленных, причина которой заключалась в том, что военнопленные «оказались в положении рабов, голодных, босых, полуголых, нередко больных, вынужденных нести непосильный труд и выносить бесчеловечное обращение» 46. Эта записка, как и другие документы, характеризующие положение военнопленных в России, была известна лишь узкому кругу высших чиновников, и в печать содержавшиеся в ней факты, конечно, не попали. Напротив, описывая условия, в которых находились русские пленные в Австро-Венгрии и Германии, буржуазные газеты стремились представить дело таким образом, будто в России военнопленным живется значительно лучше. Между тем и в России, и в Германии, и во Франции, и в Австро-Венгрии военнопленные подвергались одинаково тяжелой эксплуатации.
Вместе с тем военнопленные, и прежде всего военнопленные славянского происхождения, явились объектом политических спекуляций, шовинистической, милитаристской пропаганды различных польских, чешских и других националистических орга-
"  Н. Жданов. Русские военнопленные в мировой войне 1914—1918 гг.
М„ 1920, стр. 292—299. 45 ЦГАОР СССР, ф. ДП, 9-е дел-во, 1916 г, д. 243, л. 49.
48 Н.  Каржанский  (Качанов). Чехословаки в России.  М.,  1918, стр. 18-21.
25
низаций, поддерживаемых царским правительством и российской буржуазией.
Царские власти сознательно и настойчиво стремились не только изолировать военнопленных от населения России, но и разобщить их, противопоставить друг другу.
По указанию ГУГШ военнопленных славянских национальностей во время следования по России и при размещении отделяли от немцев, австрийцев и венгров. В 1914—1915 гг. первые направлялись преимущественно в Московский, Казанский, Омский и Туркестанский военные округа, а вторые — в Иркутский и Приамурский. Военный министр А. А. Поливанов в письме к управляющему МВД А. Н. Хвостову и министру торговли и промышленности В. Н. Шаховскому от 7 (20) октября 1915 г. просил установить подобное размещение и среди военнопленных, находившихся на работах 47. Департамент полиции немедленно откликнулся на это письмо еще одним циркулярным указанием местным властям. Другим циркуляром, от 22 декабря 1915 г. (4 января 1916 г.), Департамент полиции сообщил, что военное ведомство считает желательным предоставление военнопленным-славянам, находившимся на работах, некоторых льгот (прогулки по воскресным дням, чтение, общение с соотечественниками и др.).
Правление Союза чехословацких обществ в России, основанного в феврале 1915 г. на съезде, созванном буржуазными кругами чешских и словацких колонистов и переселенцев, возбудило в апреле 1916 г. ходатайство об освобождении военнопленных чехов и словаков с последующей мобилизацией освобожденных в армию или направлением на работу на военные заводы. В связи с этим начальник штаба Ставки генерал Алексеев представил Николаю II доклад, в котором поддерживал ходатайство и предлагал распространить освобождение на всех военнопленных славян. Разработанный проект в положение военнопленных ничего нового не вносил, если не считать перемены в наименовании — они становились «трудообязанными». «Освобожденные» не имели права переходить с одной работы на другую, их заработок устанавливался властями, эа ними вводился надзор полиции. Но даже этот куцый проект так и не был принят 48.
Вопрос о так называемом освобождении был теснейшим образом связан и с формированием воинских частей из подданных Центральных держав, проживавших в России, PI ИЗ военнопленных, главным образом славян, а также румын и представителей некоторых других национальностей. Союз чехословацких обществ в России приступил с согласия царского правительства к формированию  Чешской  дружины,  состоящей  в  основном из доб-
47 ЦГАОР СССР, ф. ДП, 2-е дел-во, 1915 г.. д., 334, л. 1.
48 А. X. К л е в а н с к и й. Из истории чехословацких политических организаций. .., стр. 91—92.
26
ровольцев — чехов  и словаков — колонистов   (австро-венгерских подданных). В марте 1915 г. Союз чехословацких обществ поставил перед Советом министров вопрос о создании «особого войска» из пленных чехов и словаков. Однако эта инициатива не нашла поддержки у штаба верховного главнокомандующего, МИД и других ведомств. Было сочтено возможным лишь разрешить чехословацким организациям вовлекать военнопленных в уже существовавшую дружину49. Такое отношение объяснялось тем, что царское правительство не испытывало в первые годы войны острой нужды в людских резервах для армии, подозревало руководителей Союза в склонности установить контакт с Чехословацким национальным советом, созданным Т. Г. Масариком в Париже под покровительством англичан и французов, считало опасным для своих интересов предоставление Союзу возможности распоряжаться крупным автономным воинским формированием и не желало связывать себя какими бы то ни было обещаниями в отношении будущности чешских и словацких земель Австро-Венгерской империи.
В дальнейшем, когда военные круги начали склоняться к более широкому привлечению военнопленных чехов  и  словаков в воинские части, этому воспротивились русские  промышленники и землевладельцы, испытывавшие острую нужду в рабочих руках. Военные власти вынуждены были считаться с этим. Правда, в начале февраля 1916 г. Чешская дружина была переименована в Чехословацкий стрелковый полк,  а в  середине апреля генерал Алексеев разрешил начать формирование Чехословацкой стрелковой бригады. Таким образом, следует констатировать, что мероприятия русских властей по формированию чехословацких воинских частей были чрезвычайно ограниченными и осторожными, и широко задуманные планы Союза по созданию национальной армии, главным образом из военнопленных, не были реализованы50.   Председатель  правления  Союза чехословацких    обществ   в    России    В.   Вондрак   в   письме П. Н. Милюкову от 30 ноября (13 декабря) 1916 г. утверждал, что «ходатайства представителей чехов об организации из военнопленных войска рухнули...» 51.
Более благосклонно относились царские власти к формированию югославянских воинских частей, начатому в России сербской военной миссией. В конце 1915 г. было разрешено создание в Одессе сербского отряда. Как и в Чешскую дружину, в него первоначально вступали главным образом сербские подданные, ранее проживавшие в России. В первое время военнопленные
45 А. Пою в. Чехословацкий вопрос и царская дипломатия   в   1914—
1917 гг. — «Красный архив», 1929, № 33, стр. 21—22. 83 См. А. X. К л е в а н с к ж й. Из истории чехословацких политических
организаций____стр. 86.
51 ЦГАОР СССР, ф. 601, on. 1, д. 626, л. 15.
27
составляли лишь 10—20% этого подразделения. В 1916 г. были сформированы две сербские дивизии, сведенные в начале 1917 г. в корпус. В нем служили сербы, хорваты, боснийцы, словенцы, а также чехи, словаки и галичане 52.
После вступления Румынии в августе 1916 г. в войну на стороне стран Антанты правительство России разрешило румынской военной миссии формирование воинских частей из военнопленных. Было организовано несколько специальных комиссий по вербовке добровольцев. Комиссии, играя на национальных чувствах трансильванских румын, проводили в лагерях националистическую пропаганду. Широко распространялась националистическая газета «Романиа Маре», призывавшая военнопленных-румын вступать в румынскую армию. Военной миссии Румынии, ее вербовщикам царские власти оказывали всемерное содействие. Добровольческие батальоны из военнопленных-румын формировались в Даршще, где сначала было сосредоточено около 1500 добровольцев 53.
Когда Италия объявила войну странам Четверного союза, царское правительство разрешило освобождение из лагерей военнопленных-итальянцев и отъезд их в Италию для вступления в армию. Однако этим воспользовались немногие, предпочитая плен в России фронту в Альпах.
К 1916 г. относятся и попытки создания военных дружин армянскими национальными организациями в России, в которые, наряду с российскими подданными, вербовались армяне-военнопленные и беженцы из Турции.
В русской армии находилось около 500 тыс. военнослужащих-поляков, не организованных в специальные формирования54. Лавируя в польском вопросе, царизм вынужден был отчасти пойти навстречу стремлениям польских националистических организаций к созданию польских частей в русской армии. Уже 6 августа 1914 г. Б. А. Матушевский направил верховному главнокомандующему докладную записку, ходатайствуя о разрешении формирования польской армии. Автор записки был принят в штабе Ставки, которая в конечном счете согласилась на формирование легионов из польских добровольцев. Эту инициативу поддержал Центральный гражданский комитет Королевства Польского, при котором даже был создан Организационный комитет польских легионов. Легионы формировались в Новой Александрии. Однако
52 И. О ч а к. Из истории участия Югославия в борьбе за победу Советской власти в России (1917—1921 гг.) — «Октябрьская революция и зарубежные славянские народы». М., 1957, стр. 275—276.
53 ЦГВИА, ф. 2000, оп. 3, д. 587, л. 2. Данные о формировании румынских частей из военнопленных и приводимые ниже сведения об эвакуации румынского гражданского населения в Россию до Февральской революции представлены Е. И. Спиваковским.
54 См. Н. В a gin ski. Wojsko Polskie na Wschodzie, 1914—1920. Warszawa, 1921, str. 107.
28

2 Интернационалисты Том 1

дело не двигалось, и ио приказу верховного главнокомандующего и варшавского генерал-губернатора в январе 1915 г. формирование было прекращено; созданные две польские дружины были включены в общую систему государственного ополчения, а Организационный комитет упразднен55. Летом 1915 г. царские власти рассмотрели еще один проект, составленный командиром 104-й бригады государственного ополчения, в состав которой вошли сформированные ранее польские дружины, Г. М. Шима-новским, и дали согласие на создание отдельной польской бригады56. Ее формирование началось в Бобруйске и продолжалось до Февральской революции.
2. Эмигранты, отходники и беженцы из сопредельных стран на территории России в годы войны
Многонациональное население России в процессе развития капитализма значительно пополнилось за счет иммиграции, отходничества и ввоза рабочих из Европы и Азии. В Петроградской, Олонецкой и других губерниях проживали десятки тысяч выходцев из Финляндии. Около 15 тыс. финнов насчитывалось перед первой мировой войной в столице57. На предприятиях Урала к концу 1915 г. их было до 10 тыс. На постройке Мурманской железной дороги работало свыше 3500 финских отходников.
Издавна Россия являлась страной интенсивной (главным образом сельскохозяйственной) иммиграции из Германии, Австро-Венгрии, Болгарин и других государств. Немецкие колонисты селились в Волынской, Херсонской, Саратовской и других губерниях. На юге России насчитывалось около 600 тыс. немецких колонистов. В Юго-Западном крае, а также в Крыму и на Кавказе оседали чехи и словаки. Всего в России проживало около 100 тыс. выходцев из чешских и словацких земель. В портовых городах Причерноморья находились колонии греков, турок. Большинство переселенцев стало подданными России, но к началу мировой войны осталось немало и таких, кто сохранил свое прежнее подданство. Только на Украине проживало до 8 тыс. чехов и словаков — подданных Австро-Венгрии. Выходцы из Болгарии и Сербии основали свои поселения в Бессарабской, Херсонской, Екатеринославской, Таврической и Харьковской губерниях. Болгарских переселенцев насчитывалось около 200 тыс.58
55 ЦГАОР СССР, ф. ПОПЖВ, д. 426, лл. 58-61, 74-87. 50 Там же, лл. 113—120.
57 «Статистический сборник по Петрограду и Петроградской губернии». Пг., 1922, стр. 11.
58 «Общий свод по империи результатов разработки данных первой всеобщей переписи населения, произведенной 28 января 1897 года», т. 11. СПб., 1905, стр. XI.
29
Перед первой мировой войной в России проживало до 300 тыс. отходников и рабочих, вывезенных из губерний Царства Польского. Контингент рабочих-поляков был значительным на Путиловском, Никополь-Мариупольском, Краматорском и других заводах. Приток польских рабочих в Россию наблюдался и в начале войны.
Располагая огромным внутренним рынком труда, российская буржуазия вместе с тем принимала меры к привлечению отходников и ввозу рабочих из стран Азии (Персии, Китая, Кореи), особенно в развивавшуюся промышленность Закавказья, Средней Азии, Сибири и Дальнего Востока. Персидские колонии имелись в Астрахани, Красноводске, Ташкенте. В Закавказье перед мировой войной проживало около 200 тыс. персидских подданных — выходцев из южного Азербайджана и собственно персов59. Особенно много отходников из Персии было в Баку: они работали на нефтяных промыслах, на текстильных и кондитерских фабриках, в типографиях, в порту. В 1915 г. из 46 439 рабочих бакинской нефтяной промышленности подданные Персии составляли 28,9% (13 136 человек), при этом большая часть их была занята на наименее квалифицированных работах 60.( Партии рабочих-персов были завербованы на Бахмутские соляные копи, Криворожские рудники61, на промыслы Челе-кена, на строившуюся в 1914—1916 гг. Бухарскую железную дорогу.
В России еще перед войной находилось немало переселенцев и отходников также из Китая и Кореи.
К осени 1916 г., когда наметился переход от империалистической войны к империалистическому миру, царское правительство, заботясь об интересах помещиков и капиталистов, начавших проявлять беспокойство в связи с перспективой потери дарового принудительного труда военнопленных, разрешило широкий ввоз китайских и других восточных рабочих в Европейскую часть России, где к тому времени, по сведениям МВД, их насчитывалось уже около 20 тыс.62 Отходников из Китая можно было увидеть на предприятиях Москвы, Петрограда, на Северном Кавказе и в Прибалтике. Всего за годы первой мировой войны было ввезено около 60 тыс. китайских рабочих 63.  :
59 Ш. Т а г и е в а. Национально-освободительное движение в Иранском Азербайджане в 1917—1920 гг. Баку, 1956, стр. 24.
60 В. В. П о к шише в ский. Положение бакинского пролетариата накануне революции (1914—1917). Баку, 1927, стр. 8, 10.
61 «Промышленность и торговля», 1916, № 24-25, стр. 685; «Горнозаводское дело» (Харьков), 1916, № 7, стр. 12959; № 19, стр. 13586.
62 «Трудовое посредничество», т. I, стр. 60.
63 По данным Союза китайских рабочих (очевидно, сезонные рабочие, прибывавшие летом на золотые прииски и другие предприятия Дальнего Востока, не учитывались). «Вопросы истории КПСС», 1960, JNs 2, стр. 192.
30
Следует также иметь в виду, что в годы войны в России оказались и квалифицированные рабочие из стран Европы и Америки. Так, по предложению Центрального военно-промышленного комитета осенью 1915 г. прибыло около [800 бельгийцев, из которых до 300 человек поступило работать на Сестрорецкий завод. В то же время партия рабочих из Канады (508 человек) была направлена на строительство Мурманской железной дороги 64. Для сооружения туннелей Бухарской железной дороги приехала грунта итальянцев65. Около 850 европейских рабочих было занято на заводах  Златоуста,  Челябинска и Троицка66.
Материальное и правовое положение иностранных отходников в России в период мировой войны было различным: если небольшие группы квалифицированных рабочих — бельгийцев, итальянцев и т. д. — получали сравнительно с российскими рабочими более высокую заработную плату, то условия труда и заработки многочисленных рабочих-отходников из стран Азии были несравненно хуже. Эти рабочие явились объектом самой хищнической эксплуатации. В частности, хотя на Бакинских нефтепромыслах на персидских подданных распространялось страхование, трудовые договора и пр., тем не менее реальная заработная плата чернорабочих и рабочих буровых партий, значительную часть которых составляли отходники из Персии, упала в годы войны больше, чем в других профессиональных группах. Поэтому многие персидские отходники стали возвращаться на родину, и их удельный вес в 1916 г. сократился в нефтепромышленности до 14,7% 67. Еще в более тяжелом положении оказались персидские рабочие, завербованные в Донбасс.. Ч;
В ужасных условиях находились отходники из Китая и Кореи, подвергавшиеся двойной эксплуатации: российских капиталистов и отечественных подрядчиков, которые по существу продавали завербованных рабочих в Россию. Труд отходников из Китая и Кореи мало чем отличался от принудительного труда военнопленных: им не разрешалось уходить с работы, трудились они под надзором вывезенной из Китая или нанятой на месте стражи, на них не распространялись правила об охране труда и страховании; их обманывали при заключении контрактов, во время расчетов ИТ. д.
Предприниматели использовали труд отходников-китайцев для давления на местных рабочих. «Китайцы предлагают свой труд на самую минимальную плату, — сообщалось в  журнале Союза
« ЦГАОР СССР, ф. ДП, 2-е дел-во, 1915 г., д. 323, л. 1.
" «Страница строительства Бухарской железной дороги в 1914—1910 гг » — «Труды Среднеазиатского государственного университета имени 6. И. Ленина», вып. 142. Ташкент, 1958, стр. 103.
6 М. II. Хильченко. Интернационалисты на Урале (1917—1918 гг) — «Лз истории партийной организации Урала». Свердловск, 1902  сто  7
" «Нефтяное дело». Баку, 1917, № 14, стр. 5. ' '
31
горных инженеров Сибири, — мирятся с самыми тяжелыми условиями работы, и этим, конечно, широко пользуется администрация приисков. При всяком малейшем проявлении неудовольствия со стороны русских рабочих рабочие эти рассчитываются и на их место берутся китайцы» 68. В одном из писем со спичечной фабрики Кринкевича в Усолье, опубликованном в самарской газете «Наш голос», сообщалось, что на требования рабочих администрация отвечала: «Можете уходить. Все равно китайцев найдется сколько угодно» 6Э.
Осенью 1914 г. в связи с началом военных действий с Турцией десятки тысяч армян, опасаясь преследований со стороны турецких шовинистов, бежали в Россию. В начале 1916 г., когда австро-германские войска оккупировали территорию Сербии, в России появились сербы, которым удалось вместе с остатками разбитой армии прорваться по Дунаю. Сербские беженцы расселились в Херсонской губернии.
В результате разгрома австро-венгерской и германской армиями королевской Румынии в октябре 1916 г. началась эвакуация в Россию румынских учреждений, промышленных предприятий и населения. Только в октябре 1916 г. было эвакуировано 5 тыс. беженцев 70. Они расселялись в Бессарабии, Херсонской губернии и Крыму. В декабре 1916 г. в Луганск были эвакуированы несколько тысяч рабочих румынского порохового и патронного заводов71. Значительные группы беженцев постепенно размещались по всей территории Европейской части России.
Летом, 1915 г. в результате неблагоприятной обстановки, сложившейся для России на фронте, нависла угроза потери Царства Польского. Началась спешная эвакуация учреждений, учебных заведений, промышленных предприятий. Осуществляемая царскими военными властями, она явилась бедствием для сотен тысяч трудящихся. Большевики В. П. Антонов-Саратовский и М. С. Ольминский в издававшейся в Саратове газете писали о принудительном выселении населения Холмской, Ломжинской, а затем Виленской Лифляндской, Гродненской и других западных губерний72. Беженцы шли пешком сотни километров. В сентябре 1915 г. только в Минске находилось свыше 100 тыс. беженцев, в основном из Белостокской и Виленской губерний. Общая чис-; дойность беженцев уже к ноябрю 1915 г. достигала 1938 тыс.. а к 1 мая 1916 г. — 2802 тыс.73, в том числе около 1,5 млн. чело-
'. № «Горные и золотопромышленные известия». Томск, 1915, № 5, стр. 81. 6S «Наш голос» (Самара), ЗО.Ш (12.IV) 1916.
70 ЦГИАЛ, ф. 1277, on. 1, д. 3, л. 77.
71 Там же, л. 61.
72 «Наша газета», Саратов, 1935, стр. 16 (здесь и далее цитируется по сборнику, в котором были опубликованы все девять номеров газеты, вышедшие в 1915 г.).
73 «Русские ведомости», 14 (27) .VI 1916; «Торговля и промышленность», 1916, № 9, стр. 247.
32
век из Царства Польского 74. Среди беженцев преобладали лица польского происхождения75.
Хотя социальный состав польских беженцев и не был однородным (рабочие, ремесленники, крестьяне, служащие торгово-промышленных заведений, чиновники правительственных учреждений, учащиеся и преподаватели учебных заведений и др.), тем не менее подавляющую их часть составляли городские и сельские низы. Среди беженцев было много детей, женщин и престарелых.
Беженцы из Царства Польского расселялись по всей территории России — от Юго-Западного края до Туркестана и Сибири 76. Эвакуированные из прифронтовых районов предприятия вместе с рабочими размещались в промышленных центрах страны. Из Варшавы были эвакуированы: листопрокатный завод «Влохи» — в Петроград, Варшавский арматурный завод, машиностроительный эавод Ч. Л. Свидерского и другие — в Москву, завод «Гер-лях и Пульст» — в Харьков; ряд польских предприятий оказались также в Чугуеве, Александровске, Новославянске, Екате-ринославе, Ярославле и других городах 77. Из эвакуированных пред -приятии многие долго бездействовали, другие даже не предназначались к пуску. По данным МВД, в январе 1916 г. из 330 тыс. беженцев безработных было: мужчин — 42,1%, женщин — 28,7%, подростков — 29,2 % 78.
Весной 1916 г. беженцев с семьями выселяли из городов в сельскую местность и передавали в полное распоряжение помещиков. «На их труд смотрят как на труд подневольный и принудительный» 79, — признавало Всероссийское бюро труда Земгора. К лету 1916 г. в сельских районах находилось около 1200 тыс. беженцев, из которых на сельскохозяйственных работах состояло к 1 (14) июля 1916 г. около 250 тыс.80 Большинство работало в крупных помещичьих имениях. За работу беженцы получали гроши.
В еще более незавидном положении оказались германские и австро-венгерские подданные (австрийцы, немцы, поляки, украинцы и flp.)i высланные из ряда районов, занятых, а затем оставленных русскими  войсками.   Лишь   некоторые из выселенных,
ц «Народный комиссариат по делам национальностей. Отчет о деятельности». М., 1918, стр. 19.
15 Следует отметить, что имеющиеся сведения о численности беженцев из губерний Царства Польского, в том числе поляков, разноречивы и нуждаются в уточнении (см. А. Я. М а н у с е в и ч. Польские интернационалисты..., стр. 15—20).
'* Большинство проживало в Европейской части России: в Петроградской губернии — 66 тыс. беженцев, Московской — 50 тыс., Харьковской — 66 тыс., Екатеринославской — 68 тыс., Киевской — 57 тыс., Черниговской — 19 тыс. беженцев и т. д.
" ЦГАОР СССР, ф. 1041, оп. 2, д. 721а.
78 «Трудовое посредничество», т. I, стр. 58.
78 Там же, стр. 27.
80 «Известия Министерства земледелия», 1917, Jfi 1, стр. 20.
3   Заказ М 294
33
главным образом жители Прикарпатской Руси, осели на Украине, а большинство было размещено в Заволжье, на Южном Урале, в Туркестане. Они рассматривались властями как гражданские пленные и были привлечены к принудительным работам.
3. Начало совместной борьбы
российских и иностранных трудящихся против войны, эксплуатации и бесправия
Война резко ухудшила и без того бедственное положение народных масс воюющих государств: росла дороговизна, реальная заработная плата падала, голод, обнищание достигли невероятных размеров. Вместе с тем во всех странах нарастало возмущение рабочего класса. «Миллионы, которые голодают, миллионы, которые жертвуют своею жизнью в окопах, — говорил В. И. Ленин на интернациональном митинге в Берне 8 февраля 1916 г., — они не только страдают, но и собирают силы, размышляют об истинных причинах войны, закаляют свою волю и приходят к все более и более ясному революционному пониманию» 81. Уже весной 1915 г. в России стало развертываться стачечное движение. К лету 1916 г. забастовки охватили всю страну. Увеличилось число политических стачек, проводившихся под лозунгами прекращения империалистической войны, свержения самодержавия ы установления демократической республики. Если в 1915 г. было проведено около 1 тыс. стачек с 500 тыс. участников, то в 1916 г. было уже 1500 стачек и около 1 млн. стачечников. Ширилось брожение в деревне. Зимой 1916/17 г. в России сложилась революционная ситуация.
Царское правительство, предприниматели и буржуазно-националистические организации прилагали все силы, чтобы изолировать иностранных трудящихся от рабочего класса России и противопоставить ему, принуждали их становиться штрейкбрехерами. Однако все больше иностранных трудящихся постепенно вовлекалось в интернациональный фронт борьбы против режима бесправия и безудержной эксплуатации.
Мобилизуя массы на революционные выступления, готовя их к решительной схватке с самодержавным строем, большевистская партия неустанно пропагандировала идеи интернационализма, солидарности трудящихся. В большевистских листовках и воззваниях подчеркивалось, что врагами народов России, Германии, Франции и других воюющих стран являются их собственные капиталисты и помещики, а трудящиеся, по какую бы сторону фронта они ни находились, — русские и венгры, немцы н французы, итальянцы я австрийцы — являются братьями но классу, по революционной борьбе, по великой миссии освобождения человечества.
81 В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 27, стр. 234.
34
В брошюре «Война и дороговизна в России»,изданной 1 (14) ноября 1915 г. в Женеве, ЦК РСДРП призывал российских трудящихся добиваться повышения заработной платы и предупреждал, что господствующие классы не сделают этого добровольно. «В самом деле, — говорилось в брошюре, — зачем стараются привезти китайцев, персов, корейцев? Зачем вымаливают промышленники и помещики у правительства разрешения на применение труда военнопленных. . ? Все пущено для того, чтобы понизить заработную плату. . .» 82 Эта брошюра была доставлена в Россию, размножена Петербургским комитетом большевиков и получила широкое распространение в стране.
Организуя бойкот военно-промышленных комитетов, большевики указывали рабочим, что эти комитеты выступают пособниками царизма и российской буржуазии. В частности, в листовке Харьковского комитета большевиков, выпущенной в декабре 1915 г., сообщалось, что военно-промышленные комитеты добились на время войны неограниченной эксплуатации женского и детского труда, а также «ввоза рабочих китайцев и корейцев, что еще более умножило безработицу» 83.
Большевики стремились использовать каждую легальную возможность, чтобы выступить против эксплуатации иностранных трудящихся, оказавшихся в России в годы войны. Так, в последнем, девятом, номере «Нашей газеты» от 13 (26) октября 1915 г. была опубликована статья Г. И. Ломова «В погоне за дешевыми рабочими», в которой автор разоблачил политику буржуазии и помещиков, накинувшихся на даровой труд военнопленных. «Возможность пользоваться этим трудом была так заманчива, что предприниматели и городские думы пробовали перейти на труд пленных.даже гам, где была безработица (Иваново-Вознесенск, Витебск). В сельском хозяйстве применение труда военнопленных сыграло роль прямого средства в борьбе за понижение заработной платы, благо по отношению к пленным можно было прибегать к таким средствам воздействия, которые сильно напоминают времена крепостного права. . . Теперь промышленники и правительство озабочены применением труда китайцев, персов и других дешевых иностранных рабочих...» 84
Легальный большевистский журнал «Наше слово», издававшийся в Кинешме, писал по поводу ввоза иностранных рабочих: «Спекуляция невольниками XX века принимает широкие размеры. .. В результате на Урале, благодаря конкуренции китайских кули, заработная плата русских рабочих при росте дороговизны не растет, а падает» 85. Большевистская печать отмечала
52 ЦГАОР СССР, Коллекция нелегальных изданий, № 4330, стр. 6.
13 '(Большевики в годы империалистической войны. 1914—февраль 1917»
М., 1939, стр. 90. !< «Наша газета», стр. 99—100. 15 «Наше слово», Кинешма, 1917, № 1, стр. 4.
3*
35
также, что иногда она понижалась до уровня заработка отходников из Китая.
Эксплуатация труда военнопленных, ввозных рабочих и беженцев была раскрыта в работах большевика В. П. Милютина, посвященных рабочему вопросу в сельском хозяйстве России в годы мировой войны. Он отмечал, что за криками помещиков о недостатке рабочих как единственной причине недосева в сельском хозяйстве скрывалось «откровенное желание получить или принудительный труд военнопленных, или дешевый, вынужденный труд беженцев, или же желтый труд» 86.
Разоблачая принудительный характер дешевого труда военнопленных, беженцев и ввозных рабочих, большевики подчеркивали, что правящие классы стремились и таким путем сорвать борьбу трудящихся против бесправия и нищеты. «На полях крупнейших землевладельцев, как и в предприятиях капиталистов, — писал М. С. Ольминский в статье „Что будет?", — раньше работали вольнонаемные рабочие, имевшие возможность проявить недовольство уходом с работы, забастовками и тому подобное. А теперь работают совершенно бесправные чужестранцы... Их труд оплачивается много ниже труда вольных туземных рабочих. Их права сводятся к арестантскому положению, к рабству...» 87
Большевики призывали российских трудящихся взять отход-пиков «под свою защиту, ограждая их от чрезмерной хищнической эксплуатации предпринимателей» 88. От имени революционных трудящихся Г. И. Ломов писал: «Конечно, русские рабочие не будут бороться с пришлыми рабочими. Наоборот, они всеми мерами будут искать с ними единения для совместной борьбы с той эксплуатацией капитала, от которой одинаково страдают и русские, и иностранные рабочие. Давно указывается на то, что по своей сущности капитал интернационален. Русский рабочий класс должен также показать, что те персы, китайцы и другие несчастные кули, которых посредники готовы доставлять в „любом количестве", причем расходы по перевозке уравниваются „низкой рабочей платой", встретят братский прием со стороны пролетариата России» 89.
В корреспонденции из Петрограда «Рабочие и беженцы», опубликованной в «Нашей газете», сообщалось, что пролетариат столицы не остался безучастным к своим братьям по классу и раньше, чем благотворительные  организации,  стал  оказывать
*® В. П. Милютин. Рабочий вопрос в сельском хозяйстве. Пг., 1917, стр. 11. В основу этой кпиги, сданной в печать еще до Февральской революции, были положены статьи, опубликованные в «Трудах по изучению современной дороговизны Общества имени П. И. Чупрова для разработки общественных наук при Московском университете» (вып. III. М., 1915; вып. IV. М., 1916).
87 «Голос печатного труда», 1916, № 2, стр. 2.
88 «Вопросы страхования». Пг., 1917, январь, № 1, стр. 3,
89 «Наша газета», стр. 100—101.
30
рабочим-беженцам материальную помощь, содействовать в поисках работы, знакомить с условиями труда и т. д.90 Так же поступали рабочие и в других промышленных центрах страны. По инициативе большевиков 25 августа 1915 г. в Саратове состоялось собрание представителей больничных касс, на котором было решено организовать комитет саратовских рабочих по оказанию помощи беженцам. В резолюции собрания заявлялось, что «пролетариат, руководствуясь товарищеской солидарностью и своими классовыми интересами, не может остаться безучастным к страданиям товарищей и не может допустить, чтобы предприниматели, пользуясь их тяжелым положением, ухудшали местные условия труда» 91.
Переселенцы из Австро-Венгрии, Германии, Греции, беженцы из Королевства Польского, Румынии, рабочие-отходники из Финляндии, Персии, Китая, Кореи, военнопленные были полны всевозможных национальных, сословных, религиозных предрассудков, являлись носителями различного мировоззрения, представителями различных политических взглядов. Вместе с тем среди них было немало и тех, кто принимал активное участие в рабочем, профессиональном, а также национально-освободительном движении.
Оставшиеся на свободе члены СДКПиЛ (многие польские социал-демократы находились в тюрьмах) разворачивали работу среди беженцев. Религиозно-шовинистической пропаганде многочисленных польских клерикально-националистических организаций они противопоставляли идеи пролетарского интернационализма. В Петрограде вместе с большевиками работали польские социал-демократы Р. Арский, Ян Здехович, В. Вроновский, 36. Фаберкевич и др. Перед Февральской революцией они выпустили два номера журнала «Жичэ» («Жизнь»), который занял интернационалистскую позицию и много сделал для революционного воспитания польских беженцев. Войдя в культурно-просветительное общество «Промень» («Луч»), руководимое либералами, социал-демократы использовали его для революционной работы, для освобождения польских беженцев из-под влияния буржуазных националистов и шовинистов из ППС-«фракции». В результате были подготовлены условия для создания в подполье группы СДКПиЛ в Петрограде, оформившейся в ноябре 1916 г.32
Со своими соотечественниками польские революционеры работали и непосредственно, и через большевистские организации (в Ростове-на-Дону, Москве, Иркутске и т. д.). Для этого использовались и организации беженцев. Так, ссыльные большевики в Иркутске, возглавив городское попечительство о беженцах, использовали разрешенные полицией собрания не только для обсуждения беженских дел, но и для нелегальных бесед, вели рево-
60 Там же, стр. 48. 81 Там же, стр. 45.
и А. Я. М а н у с е в и ч. Польские интернационалисты..., стр. 48—57.
37
люциоиную пропаганду, вовлекая в движение молодежь из среды беженцев93. Под воздействием этой пропаганды польские рабочие-беженцы включались в забастовочное движение. Так, в апреле 1916 г., когда стачки охватили все железные дороги России, бастовали и 300 рабочих из Варшавы, занятых в Крюковских мастерских Кременчугской железной дороги94. В политических забастовках, прокатившихся по всем предприятиям Петрограда с 15 (28) декабря 1916 г. по 15 (28) января 1917 г., участвовали 400 рабочих с завода «Влохи» 95. Солидарность с рабочими Москвы продемонстрировали проведением стачек 9 (22) января 1917 г. 1600 рабочих Варшавского арматурного завода и 100 рабочих механического завода «Рон, Зелинский и К0» 96.
Постепенно в забастовочное движение российских трудящихся вовлекались и рабочие-отходники. Уже вскоре после прибытия рабочих-китайцев на шахты Кизеловского горного округа среди них начались волнения. 28 августа (10 сентября) 1915 г. произошло первое выступление в форме стихийного отказа от работы. В сентябре движение переросло в стачку. 110 активных ее участники, обвиненных в агитации, были высланы царскими властями в Китай97.
В январе 1916 г. в забастовку вылился и протест отходников из Китая, работавших на Белорецком заводе, против нарушения контракта98. Своих братьев по труду поддержали передовые рабочие Белорецкого завода. Одновременно забастовали китайские рабочие на шахтах Общества Кыштымских заводов ". Некоторые забастовки заканчивались кровавыми столкновениями. Так, 26 мая (8 июня) 1916 г. отказались работать около 400 лесорубов-китайцев в Алаиаевоком лесничестве. Обороняясь, забастовщики вступили в схватку со стражниками. За это 238 человек были арестованы и посажены в тюрьму в Екатеринбурге100. В октябре 1916 г. волнениями были охвачены лесорубы разных национальностей, занятые на работах Полевого строительного управления в Минской губернии, что вызвало сильное беспокойство властей. Минский губернатор в письмах Департаменту полиции и начальнику снабжения Западного фронта от 24 октября (6 ноября) 1916 г., признав, что «администрация военно-полевого строительства грубо обращается с русскими и китайскими рабочими, игнорирует всякие за
93 В. Бель м а н. Февральская революция в Сибири. — «Пролетарская революция», 1925, № 3, стр. 170.
34 ЦГАОР СССР, ф. 110, оп. 3, д. 4537а, л. 16.
95 ЦГАОР СССР, ф. ДП, 4-е дел-во, 1917 г., д. 101, т, 4, л. 13.
00 «Рабочее движение в Москве в 1914—1917 гг.» — «Пролетарская революция», 1923, № 2, стр. 490, 538.
97 ЦГАОР СССР, ф. ДП, 4-о дел-во, 1915 г., д. 50, ч. 7, л. 41.
98 Там же, д. 133, л. 2.
99 «Рабочий класс Урала в годы войны- и революции в документах ы материалах», т. I. Свердловск. 1927, стр. 109—171.
100 ЦГАОР СССР, ф. ДП, 4-е дел-во, 1916 г., д. 133, л. 16.
38
конные требования рабочих, что вызывает среди них недовольство и волнения», с тревогой предупредил, т1то это может повлиять на местное население, которое «вполне солидарно с этими рабочими» 101.
Активное участие в российском рабочем движении в период войны приняли и отходники из Персии. 9 (22) января 1915 г. они бастовали вместе с рабочими промысла Люборад на Челекене. Среди арестованных полицией руководителей стачки было пятеро персидских рабочих. В том же году на Челекене однодневной забастовкой отметили праздник 1 Мая рабочие промысла «Вишау», основную массу которых составляли отходники из Персии'02.
С осени 1915 г. в движение вовлекаются рабочие Баку. Одна из забастовок состоялась в сентябре на текстильной фабрике Тагиева. Ведущее место в этом выступлении занимали персидские рабочие 103. После 5-дневной борьбы фабрикант согласился на повышение расценок на 20% и сокращение рабочего дня до 10 часов. С требованием об увеличении заработной платы на 30% 17 февраля (1 марта) 1916 г. начали стачку рабочие Каспий-ско-Черноморакого товарищества, среди которых были и персидские рабочие 104.
В рядах бастующих рабочих-нефтяников находились и персы. В марте 1916 г. фабричная инспекция в связи с забастовкой 550 рабочих буровых партий акционерного товарищества «Молот» докладывала из Баку в Петроград: «Нельзя не отметить одного обстоятельства — роста активности мусульманской части рабочих, особенно персидскоподданных» 105. Совместно с рабочими-нефтяниками других национальностей персидские отходпики участвовали в забастовках на промыслах Российского нефтепромышленного товарищества (летом 1916 г.), товарищества «Русская нефть» (конец 1916 г.), фирмы братьев Нобель и др.
В забастовочное движение втягивались и иностранные рабочие из других стран. Летом 1915 г. провели стачку итальянцы, занятые на Бухарской железной дороге. В конце года отказались работать на строительстве Мурманской железной дороги рабочие, вывезенные из Канады. Во всеобщей стачке в Горловке весной 1916 г. приняли участие эмигранты из Сербии и Болгарии. После ее вооруженного подавления болгарские подданные братья Каражаловы были арестованы как руководителя выступления на одной из шахт округа. Не оставались в стороне и отходники-рабочие из Кореи. В январе 1917 г., требуя повышения заработной платы, забастовали 130 корейцев, работавших на строительстве
11 ЦГАОР СССР, ф. ДП, 4-е дел-во, 1916 г., д. 133, л. 77.
2 А. А. Росляков. Революционное движение и социал-демократические организация в Туркменистане в дооктябрьский период  Г1900— ^ март 1917 г.). Ашхабад, 1957, стр. 235. k
!S В. В. П о к ш и ш е в с к и й. Указ. соч., стр. 53 4 ЦГАОР СССР, ф. ДП, 4-е дел-во, 1916 г., д. 5, ч. 2, л. 17. 15 В. В. II о к ш и ш о в с к и й. Указ. соч., стр. 52—53.
39
Крымской железной дороги, за что и были уволены администрацией 106.
Военнопленные, работавшие на строительстве и ремонте железных дорог, в шахтах, на заводах, в помещичьих имениях, широко прибегали к отказу от работы, к стачкам как средству борьбы против произвола, за улучшение условий труда и содержания. Первые сведения об их выступлениях относятся уже к началу 1915 г. Газета «Новое время», сообщая 27 февраля (12 марта) о привлечении военнопленных к различным работам по месту расселения в Сибири, отмечала и случаи отказа от их исполнения. Одна из первых забастовок военнопленных произошла 16 (29) мая 1915 г. на Риддеровском руднике. В ней участвовало 60 человек. Летом начались волнения и среди военнопленных, работавших на железных дорогах. 17(30) июня начальник Московско-Камышин-окого жандармско-полицейского управления доложил штабу Отдельного корпуса жандармов, что занятые на ремонте Сызрано-Вяземской железной дороги пленные бастуют и требуют оплаты труда. В Туле стачка приобрела длительный и массовый характер, хотя против пленных были приняты полицейские меры 107. Одновременно в июне 1915 г. начались волнения военнопленных на строительстве железной дороги Минусинск—Ачинск. На станции Сон военнопленные венгры группами по 30—40 человек бросали работу, настаивая на улучшении содержания. Для подавления этих выступлений на строительство прибыла из Минусинска воинская команда, а из Красноярска — отряд казаков. Отказ от работы, стачки отмечались ж среди военнопленных на строительстве Мурманской железной дороги. В августе 1915 г. на Бухарской железной дороге пленные заявили администрации, что «их никакими силами заставить работать не могут» 108. На строительстве железной дороги Казань—Екатеринбург стачки военнопленных были поддержаны работавшими там же русскими рабочими.
Волнения и отказы от работы наблюдались и среди военнопленных, переданных в распоряжение землевладельцев. Об этом говорилось в письме ГУГШ в штаб Московского военного округа от 9 (22) июня 1915 г., в циркулярах саратовского губернатора уездным земским управам и начальникам полиции от 6 (19) и 23 июля (5 августа) и в других документах109. Об отказе военнопленных работать в имении помещика Буше сообщил Департаменту полиции в донесении от 27 июля (9 августа) 1915 г. тульский губернатор.
Царские власти основной причиной ширившегося движения военнопленных считали не тяжелые условия труда и содержания, а слабый надзор, даже свободу, якобы предоставленную пленным
106 ЦГАОР СССР, ф 110, оп. 3, д. 4523, л. 71.
107 Там же, д. 4051, л. 53.
108 Н. А. Попов. Революционные выступления военнопленных в годы первой мировой войны. — «Вопросы истории», 1963, <№ 2, стр. 77.
109 ЦГАОР СССР, ф. 767, on. 1, д. 233, л. 42 и др.
40

3 Интернационалисты Том 1

на работах. Было решено надзор за военнопленными, работавшими на железных дорогах, возложить на железнодорожную жандармскую полицию. Военное же министерство с целью подавления выступлений военнопленных разрешило губернским властям и органам полиции налагать на бастовавших административные взыскания вплоть до ареста. Кроме того, различными служебными инстанциями был издан ряд циркуляров об усилении надзора за военнопленными, о полной их изоляции от населения России. Но эти меры желаемых результатов не дали.
Напротив, с осени 1915 г. в борьбу включились военнопленные, переданные частным промышленным предприятиям. 1 (14) октября 1915 г. бросила работу . партия военнопленных, занятая в лесничестве, принадлежавшем Старо-Лялинскому заводу на Урале. Произошло столкновение со стражниками. Активные участники выступления М. Шнейдер, В. Мазурик, Ф. Гениш были арестованы110. Вспоминая о пребывании в казалинском лагере, Э. Хорти, венгерский профсоюзный деятель, сообщал, что военнопленные уже «осенью 1915 г. стали отказываться от выхода на работу» 111. Волнение, возникшее в лагере 28 октября (10 ноября), было подавлено силой оружия. Объясняя его причины, начальник Туркестанского военного округа писал в Военное министерство, что «многие военнопленные всегда старались уклоняться от работ» 112. В начале 1916 г. бастовали военнопленные на заводе в Сарапуле, в шахтах Экибастуза и т. д.
Если первые выступления военнопленных солдат носили нередко характер стихийных отказов от работы, вызванных отчасти и шовинистической пропагандой офицеров, и слухами о возможных после возвращения из плена репрессиях, и требованием соблюдать Гаагскую конвенцию, запрещавшую труд на предприятиях, выпускающих военную продукцию, то зимой 1915/16 г. движение военнопленных приобретает более организованный характер; становятся все более заметными элементы антивоенной направленности и пролетарской солидарности.Военнопленные, во главе которых стояли венгры (Донсай, Сендери, Кирош, Лукач и др.), участвовали в январе 1916 г. в забастовке рабочих металлургического завода в Таганроге113. 7 (20) апреля 1916 г. пермский губернатор доложил Департаменту полиции, что на Старо-Лялинском заводе «военнопленные в числе 200 человек, подстрекаемые кем-то, бросают работу». В ходе расследования выяснилась причастность к выступлению рабочего завода А. В. Зубкова, советовавшего военнопленным «предъявить требования об увеличении поденной платы и улучшении пищи» ш. Стачку 300 военно-
110 ЦГАОР СССР, ф. ДП, 2-е дел-во, 1915 г., д. 216, лл. 10—11.
111 «Венгерские интернационалисты...», стр. 26.
112 ЦГДОР СССР, ф. ДП, 4-е дел-во, 1914 г., д. 141, ч. 69, л. 7.
113 Н. Ä. Попов. Революционные выступления..., стр. 78. Iй ЦГАОР СССР, ф. ДП, 4-е дел-во, 1917 г., д. 50, ч. 7, л. 74.
41
пленных-рабочих на заводе в Гусь-Хрустальном возглавляла революционно  настроенная  группа,   вскоре  арестованная  полициейП5. По сообщению полиции, 19 военнопленных — чехов и словаков, находившихся в экономии братьев Бобринских в Чигиринском уезде Харьковской губернии, 18 апреля (1 мая) 1916 г. «уклонились от работ, считая этот день Первым мая (по новому стилю) —праздником рабочих»116. За верность международной солидарности все участники стачки находились семь суток под ) арестом.  Однако  репрессии не пугали забастовщиков. (В мае | 1916 г. произошла заранее подготовленная стачка 129 военно-) пленных, занятых на погрузке угля в Мариупольском порту. Три ее  организатора были преданы военно-полевому суду,  а все остальные участники отправлены в распоряжение исправников Бахмутского, Славяносербского и Верхнеднепровского уездов.
Большое воздействие на рост политической активности военнопленных оказали стачки местных рабочих. Так, например, более 1600 пленных явились свидетелями забастовки 7 тыс. рабочих Днепровского металлургического завода в Екатеринославской губернии, которые в течение апреля 1916 г. отстаивали требование об увеличении расценок и победили. В конце мая 500 военнопленных, доставленных на этот завод, «категорически, — как подчеркивалось в записке Военного министерства, — отказались работать, почему пришлось всю партию отправить с завода»117. ' Не осталась бесследной для военнопленных, работавших на шахтах, всеобщая стачка в ..Шебалино-Горловском районе (Донбасс) в апреле—мае 1916 г., /забастовки на заводах Урала. Именно после ряда забастовок русских рабочих Усть-Катавского завода выступили и военнопленные. Только после того как полиция арестовала 129 бастовавших военнопленных и пригрозила им судом, они возобновили работу 118.
В министерства — военное, торговли и промышленности, земледелия, внутренних дел — все чаще стали поступать сообщения о волнениях и стачках военнопленных. Губернаторы докладывали, что «случаи самовольного ухода военнопленных с работ стали учащаться» 119. В царских канцеляриях заговорили о забастовках пленных как явлении, совершенно недопустимом «с точки зрения авторитета государственной власти» т. Вопрос о борьбе с выступлениями военнопленных был обсужден на совещании губернаторов, созванном в конце апреля 1916 г. председателем Совета министров Б. В. Штюрмером. Все губернаторы утверждали, что «военнопленные предъявляют во многих случаях незаконные тре-
us Н. А. Попов. Революционные выступления..., стр. 78. "б ЦГАОР СССР, ф. 110, оп. 3, д. 4051 (россыпь).
117 ЦГВИА, ф. 1606, оп. 2, д. 1065, л. 78.
118 ЦГАОР СССР, ф. 110, оп. 3, д. 21, л. 456.
119 Там же, д. 4051 (россыпь).
120 ЦГВИА, ф. 369, оп. 9, д. 9, л. 2,
42
Братание на фронте
бования и отказываются от работ»121 и что отказ — «явление заурядное» т. Единственной причиной этого была признана недостаточность мер наказания. Штюрмер доложил Николаю II, что совещание высказалось за применение к стачечникам из среды военнопленных «строжайших карательных мер» 123. 26 мая (8 июня) 1916 г. МВД, предоставив губернаторам право наказывать пленных тюремным заключением до трех месяцев, указывало, что «должны быть беззамедлительно приняты самые решительные меры к прекращению самовольного ухода и отказа военнопленных от работ» 124. ГУГШ дало указание военачальникам оказывать гражданским властям содействие в подавлении выступлений военнопленных125. Генштаб настаивал на строгом соблюдении обособленного казарменного размещения военнопленных на работах12а.
Революционное движение в стране, расшатывая самодержавный строй, делало недостаточно эффективным и существовавший режим содержания военнопленных. Уже в 1915 г. МВД обращало внимание губернаторов на то, что военнопленные находятся в по-
121 «Русское слово», 11 (24) .VI 1916.
152 «Красный архив», 1929,'№ 33, стр. 156.
ш Там же, стр. 148.
126 ЦГВИА, ф. 369, оп. 9, д. 9, л. 4. 126 Там же.
43
стоянном общении с местным населением 127. Между российскими трудящимися и их зарубежными братьями по классу, несмотря на все запреты, языковую разобщенность, устанавливались дружественные связи. Так, начальник Ярославского губернского жандармского управления донес 5 (18) мая 1916 г: Департаменту полиции, что проживавшие в Солигаличе поляки-военнопленные «пользовались почти полной свободой, имели возможность вести агитацию среди соприкасавшихся с ними русских чинов» 128. Помощник начальника Харьковского губернского жандармского управления по Изюмскому уезду сообщал 5 (18) июля 1916 г., что заводская полиция заводов Краматорского металлургического общества не следит за военнопленными, которые «посещали квартиры рабочих этих заводов, заводили знакомства.., пользовались полной свободой» 129.
Передовые рабочие России настойчиво проводили в жизнь лозунг партии большевиков о братании с рабочими-военнопленными, видели в них братьев по классу и союзников по борьбе. Рассказывая о работе пленных на строительстве железной дороги Данилов—Буй, ветеран венгерского рабочего движения Р. Гара-шин подчеркивал: «Лагерная жизнь и жестокость охранников смягчались только дружелюбием и сочувствием, с которыми относились к нам русские рабочие и инженеры» 13°. Вспоминая о работе в одной из типографий Киева, словак И. Лобуда отмечал, что он и его товарищи политически воспитывались российскими пролетариями, работавшими вместе с ними ш.
I Российские трудящиеся активно поддерживали справедливую борьбу военнопленных против рабских условий труда. Когда власти учинили расправу над военнопленными, работавшими на Софийском руднике в Донбассе, все горняки в знак протеста провели стачку солидарности. Осенью 1916 г. рабочие-военнопленные участвовали в забастовке текстильщиков Рождественской мануфактуры Берга в Твери. Военнопленные во главе с венгром Гол-лендером во время стачки поддерживали связь с большевиками. «Это было первое выступление, — вспоминал Голлендер, — когда мы шли вместе с русскими рабочими» 132. Рабочих Рождественской мануфактуры поддержали стачкой солидарности ткачи фабрики Морозовых. Больше недели продолжалась борьба за увеличение заработной платы. Владелец закрыл предприятие и уволил всех рабочих. Голлендер, Гросс, Фидлер и другие военнопленные — активные участники стачки — были арестованы. Во время
127 ЦГАОР СССР, ф. ДП, Особый отдел, 1916 г., д. 329, ч. 1, л. 267.
128 Там же, л. 118.
129 Там же, л. 221.
130 «Венгерские интернационалисты...», стр. 24U.
131 «Былые походы». М., 1961, стр. 73—74. _ /„„,„,. >32 Центральный   государственный   архив   Советской   Армии   (далее -
ЦГАСА), ф. 28361, оп. 3, д. 370, л. 3.
44
забастовки шахтеров Кадиевского рудника на работу не вышли и военнопленные. Их представители входили в образованный большевиками стачечный комитет. В большевистской организации на Днепровском заводе работал военнопленный солдат австро-венгерской армии Ф. В. Карабец 133. Немецкий военнопленный, социал-демократ с 1910 г. О. Мориц, работавший летом 1916 г. формовщиком на Кыштымском заводе, помогал в печатании и распространении большевистских листовок, вместе с русскими революционными рабочими вел среди военнопленных антивоенную агитацию. В результате все рабочие завода участвовали в забастовках 134.
В 1916 г. стачки и волнения военнопленных приобрели широкий размах. Прошли забастовки на Надеждинском заводе, на торфоразработках во Владимирской губернии, в лагерях Красноярска и Сретенска, на строительстве железной дороги Данилов—Буй, на ситценабивной фабрике в Оханске, в помещичьих экономиях Волчанского уезда Харьковской губернии и др.135 Лишь в одной Московской губернии зимой 1916/17 г. было проведено не менее семи стачек военнопленных136. В лагерях, на работах, везде, где концентрировались крупные контингенты военнопленных, происходила постепенная организационная консолидация единомышленников. В донесении начальника Ярославского губернского жандармского управления в Департамент полиции от 5 (18) мая 1916 г. отмечалось, что военнопленные «группируются по политическим партиям, а не по вероисповеданию или национальности» 137. В лагерях оказалось немало революционных социал-демократов, отправленных на фронт за их «неблагонадежность». Пребывание в России, общение с передовыми русскими рабочими и установление связей с большевиками помогло им осознать свои задачи в плену. Среди военнопленных начинают возникать революционные группы.
Одна из первых подпольных антивоенных групп возникла в мае 1915 г. в лагере военнопленных в Ташкенте. Ее организатором явился венгерский рабочий, социал-демократ с 1899 г. Я. Ивани. При помощи солдат из охраны лагеря члены группы получали революционную литературу, разъясняли военнопленным грабительский характер войны. За организацию антивоенного собрания Я. Ивани был арестован и несколько месяцев сидел в тюрьме в Оренбурге138. Интернациональная революционная группа стала действовать в первой половине 1916 г. в томском
133 ЦГАОР СССР, ф. ДП, Особый отдел, 1916 г., д. 5, ч. 22, л. 4. 131 «Поворот мирового значения. Воспоминания немцев — участников Великой Октябрьской социалистической революции». М., 1964, стр. 135.
135 ЦГАОР СССР. ф. ДП, Особый отдел, 1916 г., д. 329, ч. 1, лл. 71, 237; ф. НО, он. 3, д. 1065, л. 156 и др.; ЦГВИА, ф. 1606, оп. 2, д. 1065, л. 156.
136 А. X, К л е в а н с к и й. Военнопленные Центральных держав..., стр. 33.
137 ЦГАОР СССР, ф. ДП, Особый отдел, 1916 г., д. 329, ч. 2, л. 118.
138 ЦГАСА, ф. 28361, оп. 3, д. 403, л. 5; д. 404, лл. 2-3.
45
лагере военнопленных. Ее организаторами были венгры Ф. Мюн-иих и К. Рейнер, немец М. Юнг и другие левые социал-демократы. В лагерь начала нелегально поступать социалистическая литература, которая переводилась и изучалась. Группа выпускала рукописную газету и распространяла ее среди военнопленных. Связи с большевиками имели и члены революционной группы военнопленных в Иркутске во главе с немецкими социал-демократами А. Штиллером и И. Шнейдером. Они вели антивоенную пропаганду среди военнопленных, работавших на предприятиях в предместьях — Глазкове и Знаменском. Интернациональный социал-демократический кружок действовал в песчанском лагере военнопленных. Через рабочего из Будапешта Ф. Штейнгардта кружок был связан с ссыльными рабочими-большевиками т.
Интернациональные связи были сильны между военнопленными красноярского лагеря, среди которых было несколько сот человек, принадлежавших к немецкой, австрийской, венгерской, чешской, польской и румынской социал-демократии, и русскими рабочими. Революционная группа этого лагеря во главе с немецким солдатом социал-демократом Г. Кольгофом установила через рабочих строительной команды связь с местными активистами из страховых касс и большевиками140. Подпольные революционные группы и кружки действовали среди военнопленных на Надеждинском заводе во главе с Т. Самуэли, в омском лагере военнопленных во главе,с К. Лигети, в Оренбурге, Крас-! иоярске, Курске, Твери и т. д.(В Донбассе, в районе Макеевки, I возникли две революционные группы — немецкая и австрийская, | насчитывавшие перед Февральской революцией около 40 чле-| нов ш. Информируя в декабре 1916 г. В. И. Ленина о партийной работе в Донбассе, Бюро ЦК РСДРП, в частности, сообщило: «В районе много военнопленных-рабочих (австрийцев). Отношение между ними и рабочими самое лучшее. Военнопленные организуются и стараются примкнуть к нашим организациям»ш. Участие иностранных трудящихся в 1915—1916 гг. в борьбе российских рабочих и крестьян против войны, эксплуатации и политического бесправия создавало реальные предпосылки вовлечения их в интернациональную политическую армию назревавшей в России революции.
139 А. А. Мюллер. В пламени революции (1917—1920 гг.). Воспоминания. Иркутск, 1957, стр. 19—20.
140 С. Штригниц. Из истории революционного движения среди немецких военнопленных в России накануне Октябрьской революции. — «Интернационалисты в боях за власть Советов». М., 1965. стр. 95, 97—98.
141 «Седьмая (Апрельская) Всероссийская конференция РСДРП (б). Протоколы». М., 1958, стр. 160.
142 А. Шляпников. Канун семнадцатого года, ч. II. М.—Л., 1923, стр. 39—40.
ГЛАВА   2
РАЗВИТИЕ
ИНТЕРНАЦИОНАЛИСТСКОГО ДВИЖЕНИЯ В ФЕВРАЛЕ-ОКТЯБРЕ 1917 г.
1. Февральская революция
и временное население России
Многомиллионная масса военных и гражданских пленных, беженцев и отходников — многообразная по национальному и социальному составу, политическим и религиозным убеждениям, культуре, воспитанию и традициям, правовому положению и по обстоятельствам, приведшим отдельные ее группы в Россию, — стала свидетельницей, а в части своей и участницей великих событий, предопределивших исторические судьбы современного мира. Непосредственное начало этим событиям положило низвержение самодержавия, победа Февральской буржуазно-демократической революции в России.
Расстановка классовых сил, создавшаяся в ходе революции, привела к своеобразному переплетению двух властей — буржуазной власти Временного правительства и власти трудящихся — Советов рабочих и солдатских депутатов. Преобладание в Советах сначала представителей соглашательских иартий — меньшевиков, социалистов-революционеров (эсеров) и т. д. — помогло укрепиться Временному правительству, продолжавшему проводить империалистическую, антинародную политику. Вместе с тем буржуазия была вынуждена временно примириться с существованием Советов, с выходом партии большевиков из подполья, с широкой политической активностью масс. Массовое революционное движение народов России за мир, хлеб и социализм стало оказывать все более заметное влияние и на иностранных рабочих и крестьян из временного зарубежного населения России. Польские рабочие Петрограда, собравшиеся 1 (14) марта в клубе «Про-меиь» но случаю Февральской революции, в приветствии Петро-
47
градскому Совету рабочих и солдатских депутатов писали: «Мы всегда шли с вами рука об руку в борьбе против нашего общего врага — царского правительства, оплота всеобщей реакции. Мы приложим все свои силы, чтобы вместе с вами довести до победного конца начатое дело свержения ненавистного самодержавия. Пусть ваша победа проложит пролетариату всех стран дорогу к решительному бою возрожденного Интернационала с капитализмом, который толкнул народы на теперешнюю кровавую резню...» 1 Содержание этого первого документа, которым польские рабочие в России откликнулись на революцию, показало высокую политическую сознательность широких кругов польских рабочих-беженцев, в среде которых вели систематическую работу тесно связанные с большевиками польские социал-демократы, а также деятели Польской социалистической партии-левицы (ППС-левицы). Такой зрелости нельзя было ожидать ни от отходников из стран Востока, ни от военнопленных, в массе своей вплоть до Февральской революции почти не имевших связей с российскими революционными организациями.
I Военнопленные выражали прежде всего свою радость по поводу свержения царя, установления республики и завоевания российскими трудящимися демократических свобод. 17 (30) марта группа пленных австрийских социал-демократов приветствовала в лице Киевского Совета рабочих депутатов «Российскую социал-демократическую организацию с восстановлением свободного строя и низвержением монархического режима»2. 27 марта (9 апреля) чехословацкие военнопленные на митинге в Киеве приветствовали Петроградский, Московский и Киевский Советы «с установлением в России демократического строя»3. Группа германских военнопленных выражала в обращении к социал-демократической фракции Государственной думы «свои симпатии нарождению республики в России» 4. Социалистические элементы из среды военнопленных, обращаясь к российской социал-демократии, просили помощи в создании партийных, профессиональных и просветительных организаций, издании газет для военнопленных на их родных языках.
Большинство военнопленных и отходников, как и многие беженцы, радуясь ликвидации царизма, надеялось, что вслед за тем последует сравнительно скорое окончание войны, а еще до того наступит существенное улучшение их материального и правового положенрш. Они ожидали соответствующих действий от Временного правительства и от Советов. Эти иллюзии подогре
1 «Promien» (Petrograd), 31.111 (13.IV) 1917.
2 «Борьба за власть Советов на Киевщине». Киев, 1957, стр. 22—23.
3 Государственный архив Октябрьской революции и социалистического строительства Московской области (Далее — ГАОРСС МО), ф. 66, оп. 3, д. 1185, л. 2.
4 «Работница», 1917, № 4, стр. 6.
48
вались русской буржуазной и правосоциалистической печатью, не скупившейся на гневные слова по поводу страданий беженцев, отходников и военнопленных при царизме. Однако Временное правительство стремилось сохранить без изменений положение как военнопленных, так и других категорий временного населения России. По отношению к военнопленным, подчеркивалось в указаниях Временного правительства местным властям, «все... распоряжения старого правительства остаются в силе»5. Еще 30 марта (12 апреля) 1917 г., а затем повторно 18 апреля (1 мая) министр внутренних дел А. Никитин распорядился усилить охрану военнопленных и учредить особую стражу за счет средств, удерживаемых с них самих6.
В ответ на массовые требования о предоставлении военнопленным политических прав и свобод ГУГШ 4 (17) апреля 1917 г. в специальном письме в ЦИК Советов рабочих и солдатских депутатов предупреждал, что «предоставленная военнослужащим   свобода   собраний,   безусловно,   не   распространяется на военнопленных чинов неприятельских армий, так как они не являются полноправными гражданами России, а ее пленниками и как таковые не могут быть причастны к благам свободы, завоеванной гражданами России» 1. 9 (22) апреля последовал приказ военного министра А. И. Гучкова, в котором сообщалось, что военнопленные в ряде обращений к правительству и общественным организациям просят о переустройстве их внутреннего быта и о предоставлении им нрава свободного передвижения, собраний и организаций. В приказе подчеркивалось, что это «такие требования, которые противоречат самому понятию состояния плена», и предлагалось «лицам и учреждениям, ведающим военнопленными, объяснить последним всю невыполнимость их стремления и потребовать от них беспрекословного повиновения   всем   распоряжениям   поставленных   над   ними властей» 8.
Новые власти чутко прислушивались к жалобам промышленников на военнопленных, которые «своевольничают», «предъявляют непомерные требования в отношении содержания, пищи, не подчиняются установленным правилам, отказываются от работ», «пытаются примкнуть к теперешнему политическому и социальному движению» и, минуя администрацию, устанавливают связь с местными общественными организациями 9. 19 апреля (2 мая) А. И. Гучков отдает распоряжение: «Всех бунтующих
5 оп^дРС5ШННлЫ*8аРХИВ Свердловской облас™ (Далее-ГАСв.0), ф. 72,
- li0^0 М0' *■ 176' оп-    Д- 68, л. 519. • ЦГАОР СССР, ф. 1235, оп. 78, д. 84 л 4 ГАОРСС МО, ф* 176, од. 1, д. 68, л 141
5™2'9Ф32,18437' * 439' Л 2; ЦГА°Р СССР' * Ш' оп- 2- Д- 544,
4   Заказ М 294
49
пленных немедленно направлять в ближайшие лагеря, где применять к ним суровый режим и строгие наказания» 10._)Во исполнение этого приказа, к примеру, пирятинский уездный комиссар распорядился всех военнопленных, уклоняющихся от работ, «подвергать самым жестоким наказаниям и затем назначать на самые тяжелые работы», создать немедленно «карательные отряды из милиционеров, которые должпы выезжать в те экономии и крестьянские хозяйства, где военнопленные отказываются работать, и там поступать с такими военнопленными строго, смело, не останавливаясь и перед нагайками» п. Однако, как вынужден был признать А. Никитин, эти меры не дали результатов, тем более что вместо разогнанной революцией полиции военнопленных в ряде мест охраняла добровольческая милиция.
/ В защиту военнопленных решительно выступил революционный авангард российского рабочего класса. Бюро ЦК РСДРП (б) в конце марта обратилось в Исполком Петроградского Совета с предложением немедленно начать расследование положения военнопленных и облегчить их участьл В обращении указывалось, что «всякий шаг, способствующий восстановлению взаимного доверия между рабочей демократией воюющих держав, ускоряет наступление часа мирных переговоров и что подобная мера, направленная к облегчению участи военнопленных, явилась бы достойнейшим шагом новой демократической России, покончившей с варварскими традициями России времен царского самодержавия, и перед лицом всего мира показала бы пример высокой человечности, на которую способна только революционная рабочая и крестьянская демократия» 12. Однако это предложение было похоронено в комиссиях и отделах эсеро-меньше-вистским большинством Совета. (Тогда 30 мая (12 июня) орган ЦК РСДРП (б) журнал «Работница» публикует статью члена ЦК А. М. Коллонтай «Военнопленные солдаты — наши братья». В ней отмечалось, что за два с половиной месяца, прошедшие после свержения самодержавия, еще ничего не сделано для действительного облегчения участи пленных солдат. Поэтому долг передовых рабочих и работниц России взять на себя заботу о военнопленных. «Пусть буржуазия, — писала А. М. Коллонтай,— пусть военные власти поднимают крик о том, что но время теперь думать о пленных, когда в самой России голод, разруха хозяйства. Мы ответим, что этой заботой о пленных товарищах мы показываем капиталистам-империалистам, что мы не можем, не хотим быть заодно с их гнусной политикой насилия и военного самоуправства...» 13
10 ГАОРСС МО, ф. 176, on. 1, д. 68, л. 157.
11 «Пролетарии» (Харьков), 26.V (8.VI) 1917.
12 «Правда», 3 (16).VI 1917.
13 «Работница», 1917, № 4, стр. 5—6.
5Q
А. М. Коллонтай
В июне «Правда» публикует новую статью А. М. Коллонтай, призывающую   партийные организации и местные Советы самостоятельно начать     расследование     положения военнопленных, а собранный   материал   широко   освещать в печати. «Правда»   призывала   советы вмешаться в отношение военных властей к пленным, потребовать прекращения  произвола,  добиться, чтобы пленных не назначали на  изнурительные   и   непосильные   работы, чтобы они не гибли от голода, истощения и цинги, отстоять их право получать вести с родины и трудовые гроши,   посылаемые   им   родными. Газета предлагала организовать регулярную доставку пленным социалистической литературы и наладить издание   специальной   газеты с их
участием. «Пребывание в России сотен тысяч пролетариев из Центральных держав, — указывалось в статье, — надо нам использовать для того, чтобы укрепить с ними нашу мировую, партийную связь, чтобы дать окрепнуть чувству рабочей солидарности, нашего единства против общих врагов — империалистов всех стран. Русские рабочие и работницы должны показать на деле, что им одинаково ненавистно насилие, гнет, жестокость — от кого бы оно ни исходило: от германского ли генерала, от слуги ли Временного правительства» м.
| Между тем в первой половине 1917 г. количество занятых", на различных работах военнопленных превышало 1,5 млн. человек. При этом в четырех основных каменноугольных бассейнах страны — Донецком, Уральском, Подмосковном и Западносибирском— военнопленные составляли в среднем около 27% всех рабочих, в металлургической промышленности Юга России — около 26 %, в железорудной — около 60 %, в горнозаводской промышленности Урала — почти 30%. По неполным данным анкеты Особого совещания по обороне, военнопленные в 1917 г. составляли более 10% рабочих даже на предприятиях, непосредственно работавших на войну 15.
1{ «Правда», 3 (16) .VI 1917.
15 ЦГВИА, ф. 1354, оп. 3, д. 575, лл. 1, 4, 30; ф. 2003, оп. 2, д. 550, лл. 17, 18, 58; «Статистика труда», 1918, № 2-3, стр. 31—32; «Материалы к учету рабочего состава и рабочего рынка», вып. II. Пг., 1917, стр. 18, 22, 23, 28, 48. 66, 116, 120, 121, 124; А. Ра шин. Формирование рабочего класса России. М., 1958. стр. 31; «Вопросы истории», 1960, № 10, стр. 94—95.
4*
51
Советы, профессиональные союзы и другие рабочие организации России решительно требовали улучшения содержания и условий труда военнопленных. Нередко, минуя местные военные власти, они привлекали пленных к участию в политических митингах и манифестациях, вмешивались во внутренний распорядок лагерей, контролировали использование военнопленных на работах и т. д.
Подняв свой голос в защиту военнопленных, рабочий класс России начал борьбу и за улучшение положения рабочих-отходников, которые, по выражению одного из членов комиссии, обследовавшей заводы Урала, «были более опутаны контрактами, чем военнопленные своим пленением» 16. Разжигая национальную рознь, используя религиозные предрассудки, труднопреодолимые языковые преграды, применяя репрессии к одним и подкупая других, предприниматели при поддержке властей стремились противопоставить иностранных трудящихся друг другу и предотвратить их совместные выступления. Одновременно предприниматели встречали каждое требование местных рабочих угрозами или отправить их на фронт, или заменить военнопленными и отходниками.
Гнев сотен тысяч российских пролетариев, лишившихся работы из-за саботажа предпринимателей, решивших летом 1917 г. массовым закрытием предприятий подорвать революционную энергию пролетариата, капиталисты стремились также направить против военнопленных и иностранных отходников, якобы повинных в возраставшей в 1917 г. безработице.
Разоблачая маневры предпринимателей, большевистская печать еще в марте 1917 г. призвала потребовать распространения законодательной охраны труда на ввозных рабочих и военнопленных, чтобы «превратить их из вынужденных конкурентов русских, рабочих в товарищей по общей борьбе» 11. В апреле 1917 г. Всероссийское совещание Советов приняло специальную резолюцию. В ней выдвигались требования прекращения ввоза восточных рабочих, привлечения к ответственности виновных за преступления, совершенные против них, пересмотра кабальных контрактов, распространения иа эти категории трудящихся законов об охране труда и содействия возвращению на родину тем из них, которые не желают оставаться в России. Резолюция рекомендовала «товарищам на местах привлекать к участию в рабочих организациях, особенно в профессиональных союзах, ввозных рабочих, а также озаботиться изданием соответствующей агитационной литературы на языках ввозных рабочих» 18.
16 «Рабочий класс Урала в годы войны и революции в документах и материалах», т. I. Свердловск, 1927, стр. 14.
17 «Социал-демократ» (Москва), 8 (21).III. 1917.
18 «Всероссийское совещание Советов рабочих и солдатских депутатов». М.—Л, 1927, стр. 302.
52